Дмитрий Васильев: «Не завидую солистам, стоящим лицом к публике»

У главного дирижера Омского академического симфонического оркестра Дмитрия Васильева есть не только персональный сайт, но и группа поклонников в соцсети «ВКонтакте». Дмитрий Васильев рассказал «Классу», в чем кроется секрет его обаяния и каково это стоять на концертах спиной к зрителям.

— Дмитрий Владимирович, этот год для вас можно назвать юбилейным — ровно десять лет назад вы приехали в Омск и заняли должность главного дирижера Омского академического симфонического оркестра. Расскажите, что привело вас в наш город?
— Восемь лет я руководил Тамбовским симфоническим оркестром, принимал участие в его создании и становлении. Это было очень интересное время. Мы с оркестром тогда все играли впервые, вместе учились, проводили фестивали, гастроли. Потом в 2005 году, узнав, что Омская филармония открыла вакансию главного дирижера Омского академического симфонического оркестра, я приехал на прослушивание и был принят. Все случилось очень просто, по воле случая.

— У вас два высших образования: вы окончили Ростовскую и Нижегородскую консерватории. Почему решили пойти не по классической дорожке и стать музыкантом, а выбрали профессию дирижера?
— На мой взгляд, симфонический оркестр — это самый совершенный музыкальный инструмент, на котором хотелось бы поиграть многим музыкантам, попробовав себя в роли дирижера. Когда мне было 17 лет, я получил возможность поучаствовать в училищном конкурсе дирижеров. Тогда впервые посчастливилось почувствовать магию этой профессии, отдачу музыкантов и рождение звука из жеста. Но в то время я еще не предполагал, что пойду по этому пути. Прошло семь лет, и по окончании консерватории я поступил в ассистентуру-стажировку по специальности «Оперно-симфоническое дирижирование». А потом уехал создавать оркестр в Тамбов, где стал самым молодым на тот момент главным дирижером в стране — мне тогда было всего 24 года.



— Дмитрий Владимирович, дирижер — единственный человек на сцене, который практически весь концерт стоит спиной к залу. Каково это?
— Знаете, очень хорошо и удобно. Я не завидую солистам, стоящим лицом к публике. Зрители постоянно отвлекают: кто-то копается в сумочке, кто-то достает телефон, это мешает концентрироваться. Так что дирижер находится в привилегированном положении.

— А как вы чувствуете реакцию зала?
— Если в паузах стоит полная тишина — это признак того, что все идет хорошо. Значит, тысяча человек одинаково увлечены, внимательны и сосредоточены. Когда это происходит, даже никто не кашляет! И наоборот, особенно в начале концерта, когда публика еще не погрузилась в нужное состояние, в зале много кашля, шуршания пакетами и другого шума. Вот вам доказательство того, что музыка обладает терапевтическими свойствами.



— Ваше имя часто связывают с концертами, где симфонический оркестр исполняет популярную музыку, например, саундтреки к фильмам. Это ваша инициатива или пожелание руководства филармонии?
— Конечно, руководство просит играть больше популярной музыки, потому что нужен хороший финансовый результат. К сожалению, на киномузыку и на того же Поля Мориа публика идет намного охотнее, чем на классику.

— А вы сами что предпочитаете?
— Для меня лучшая музыка — это классика: Моцарт, Чайковский, Бетховен... Однако не возражаю против качественной популярной музыки. Благодаря таким концертам аудитория симфонического оркестра расширяется. Многие из тех, кто пришел на Поля Мариа, потом идут слушать Чайковского. Количество омичей, посещающих симфонические концерты, за последние годы заметно выросло, и это говорит о том, что мы выбрали правильную тактику.

Меня иногда критикуют и задают вопрос: а не много ли оркестр играет популярной музыки? Но можно представить себе другую ситуацию: мы замыкаемся в себе, ограничивая репертуар классикой. Старая публика постепенно теряет интерес, новая не появляется, мы уходим в андеграунд, и в итоге эта ситуация начинает вредить и классической музыке. Сейчас мы стараемся нащупать баланс и создаем репертуар, где есть музыка на любой вкус: старинная классика, классицизм, романтика, XX век, новейшие сочинения сочетаются с джазом, киномузыкой и другими популярными жанрами. Политика такая: расширять горизонты, но при этом не терять своего лица.



— На концерте симфонического оркестра, посвященного старому Новому году, вы внезапно выхватили пистолет и «выстрелили» в публику. Об этом написали многие омские СМИ. Эта фишка была вашей идеей?
— Я и не знал, что это станет моим звездным часом, пиком моей карьеры! (Смеется.). На самом деле это была просто шутка. Мы же играли музыку из фильмов про Джеймса Бонда. Так куда же там без пистолета?

— Дмитрий Владимирович, в соцсети «ВКонтакте» есть группа ваших поклонников, которая называется «Дмитрий Васильев — самый обаятельный дирижер России». Расскажите, в чем кроется секрет вашего обаяния? Ведь не каждый дирижер удостаивается такого внимания.
— Секретов у меня никаких нет. Мне приятно, что кто-то считает меня обаятельным человеком. Спасибо большое этим людям.



— На ваш взгляд, должен ли музыкант или артист обладать обаянием?
— Мне кажется, что у каждого артиста должна быть какая-то изюминка, благодаря которой он интересен и узнаваем. Здесь необязательно быть излишне эмоциональным или каким-то образом заигрывать с публикой. Великий дирижер Евгений Мравинский отличался особенно сдержанной манерой дирижирования, его жесты и мимика были предельно скупы. При этом он стал кумиром миллионов слушателей. Артист, выходящий на сцену, не должен думать о том, как бы ему быть пообаятельнее. Он должен ставить другие задачи: как донести до публики замысел автора, как выразительно и убедительно сыграть главную тему симфонии, как создать образ. Все остальное второстепенно.

— Скажите, в управлении оркестром вы больше демократичный и добрый руководитель или, наоборот, строгий и требовательный?
— Нет, я не строгий. Хотелось бы напустить на себя побольше строгости, но не получается. Сказать, что я состою с музыкантами в приятельских отношениях, я тоже не могу. Дирижерская планида такова, что он не может дружить с музыкантами оркестра, поскольку они являются его подчиненными. Слишком близкие отношения могут закончиться плачевно. Мстислав Ростропович много лет руководил Вашингтонским симфоническим оркестром. Когда пришло время обновлять состав коллектива и кого-то увольнять, он сказал: «Я так не могу, ведь они мои друзья». И ему пришлось самому уйти из оркестра.



— Во время эстафеты олимпийского огня вы были одним из тех людей в Омске, которые несли факел. Любите спорт, занимаетесь ли чем-нибудь сейчас?
— В детстве занимался самбо, футболом, ходил на лыжах, во дворе играли в хоккей. Был большим футбольным фанатом: следил за всеми матчами, бегал в киоск покупать «Футбол-хоккей», коллекционировал марки на футбольную тематику. Ходил на лыжах, потом у меня был период увлечения баскетболом, настольным теннисом. На данный момент спортом не занимаюсь, потому что не ощущаю в этом необходимости. Мне хватает нагрузки на работе, лишнего веса у меня нет, самочувствие хорошее. Сейчас мой единственный «спорт» — ленивое плавание летом.

— Есть ли еще какие-либо вершины, которые вы бы хотели покорить, или считаете, что уже добились всего, чего хотели?
— Мы только в самом начале пути: и я, и оркестр. На свете столько музыки, что не хватит и тысячи жизней, чтобы всю переиграть. В Омске миллионное население и очень много потенциальной публики, которой еще предстоит влюбиться в настоящую музыку. Как можно говорить о том, что больше нечего «покорять»?



— Получается, у вас в Омске много планов и покидать город вы не планируете?
— Пока будет возможность заниматься творчеством, мне будет здесь интересно. Омск — очень симпатичный и приятный город, отношение к культуре здесь серьезное. Благодаря общим усилиям оркестр приобрел новое качество, выпускает диски на Toccata classics, записи транслируются по радио в разных странах, в том числе на BBC, имеет великолепные отзывы ведущих зарубежных критиков.

Правда, есть некоторые «звоночки», которые меня сильно беспокоят. Ощущается дикий кадровый голод. Мы потеряли за последний год десять хороших музыкантов, которые уехали в другие города. Там им предложили зарплаты в два-три раза больше, чем в Омске, причем почти всех взяли на первые позиции. На данный момент у нас собрана сильная команда, но если музыканты так и будут уезжать, я не знаю, насколько хватит человеческого ресурса. Если из Омского симфонического оркестра уйдет еще десять человек, то мы услышим падение качества исполнения. Инструменты тоже изнашиваются, мы их ремонтируем, но это не дело. Мне бы не хотелось, чтобы мое имя связывали с упадком, и если сейчас ничего не предпринять, то в скором будущем в оркестре будет некому и не на чем играть.

— Неслучайно спрашиваю вас про переезд, поскольку знаю, что ваша супруга Марина Костерина, с которой вы поженились в 2013 году, переехала ради вас из Москвы. Не было ли вариантов самому уехать в столицу?
— Конечно, нами прорабатывались разные варианты. Марина тяжело расставалась со своей работой. На тот момент она преподавала в Российской академии музыки имени Гнесиных. В Москве, да, можно найти работу. Но здесь в Омске прекрасный оркестр, столько сделано и сколько предстоит еще сделать. В общем, победило мое эго, а Марина пожертвовала Москвой и любимой работой.



— Дмитрий Владимирович, раз уже мы коснулись личной жизни, расскажите, как вы познакомились со своей супругой?
— Мы познакомились на сцене, был концерт, где Марина исполняла соло с оркестром. Но первая наша встреча не привела к каким-либо отношениям. Впоследствии, когда она и я готовились к очередному совместному выступлению, она в Москве, а я в Омске, между нами возникла переписка, которая потом и привела к счастливому событию.

— Легко ли сосуществовать двум творческим людям в одной паре?
— Это прекрасно, когда между двумя людьми есть взаимопонимание. Например, я спокойно могу посоветоваться с супругой по репертуару или она мне сыграет что-нибудь, спрашивая моего совета. Мы с Мариной живем одной жизнью, и это очень здорово.



— Напоследок расскажите про один из ближайших интересных концертов, которые запланировала филармония?
— 5 февраля в Концертном зале состоится мероприятие «Открывая вселенную». Там Омский симфонический оркестр исполнит «Реквием» Карла Дженкинса — культового композитора, имеющего много поклонников в России и за рубежом. Реквием — это заупокойная католическая месса, которую композитор решил соединить с текстами японских поэтов. На этом концерте будет выступать хор «Певчие» под управлением Ларисы Сабитовой. Хор будет петь на латинском и японском языках.

Больше интересного в жанре: Интервью