Даниил Крамер: «Кризис больно ударит по культурной жизни в стране»

— В стране бушует кризис, все в панике, переживают, насколько это сказывается на музыкальной индустрии?

— Люди, живущие «наверху», часто пренебрегают тем, что я называю обыденной жизнью искусства, особенно это чувствуется в кризис. А ведь это кровь, текущая в жилах культуры. Без приглашения западных артистов, без общения и международных связей все тухнет: и наука, и бизнес, и искусство, и наша с вами жизнь. Мы не должны вариться в собственном соку, никто из нас. Человечество не живет в изоляции, но мы постепенно в нее погружаемся.

— А что вы понимаете под обыденной жизнью искусства?

— Все, что не является государственными дотационными проектами, а это 98 % всего искусства. То, что не спонсируется государством, не является его лицом. Понимаете, культурная программа Олимпийских игр — это имиджевый проект, на который уходят все деньги. А на остальную культуру в Краснодарском крае просто ничего не остается (Смеется.). Мы не живем только проектами, получившими Нобелевскую премию, надо кому-то зубные щетки изобретать.

— Эта обыденная жизнь искусства сильно просела в кризис?

— Это опять же зависит от уровня артистов. Но тот пласт, который и раньше не был полностью востребованным, сейчас просядет еще сильнее.

— Что это за пласт?

— Это те артисты, у которых не было каждый день выступлений. Музыканты с десятью концертами в месяц, артисты, которые не снимаются в этих чертовых сериалах, а настоящие актеры, желающие делать спектакли, играть в нормальных фильмах. Таких практически не осталось.

— Как вы оцениваете то, что в целом происходит в культурной жизни страны? Куда мы движемся?

— Вообще налицо — печальные тенденции, в частности смена приоритетов в образовании. То, что сейчас происходит в этой сфере, сильно мне напоминает обыкновенное вредительство.

Такое ощущение, что цель нашего правительства — оболванить, превратить в примитивные организмы минимум 80 % нации, и это, кажется, начинает получаться. Когда я узнал, что отныне вузы принимают без экзаменов, только по баллам ЕГЭ, я вообще ничего не понял. У института должна быть другая планка, собственные требования, тот, кто  это придумал, — вредитель, на мой взгляд.

— История с новосибирским «Тангейзером» показала, что власть позволяет себе оказывать сильное давление на культурную жизнь в стране. Вы это ощущаете?

— С одной стороны, любая власть должна уметь себя защищать, и каждая делает это по-своему. Я для себя не идеализирую США, Европу, я достаточно побывал и там, и там. И что, думаете, СМИ Америки не занимаются оболваниванием собственного населения? Вот вы журналист, вы знаете правила журналистики?

— О каких правилах вы говорите?

— О том, что менталитет толпы равен менталитету пятилетнего ребенка. Журналист обязан уметь этим пользоваться. Знаете, что такое секрет власти? Контроль и дозирование информации. Люди получают только те сведения, которые им дозволено. К сожалению, и агрессивность веры еще никто не отменял. Церковь — бизнес-институт, который тоже должен себя защищать.

— Культура может каким-то образом отвечать на это давление?

— А как культуре это делать, если она менее защищена законодательно? Депутаты приняли закон о защите прав верующих, а о любителях культуры кто-нибудь позаботился? О защите их прав против агрессии церкви. Я человек религиозный и категорически не сторонник любых оскорблений чувств веры, но давайте играть на равных.

Давление лично на меня со стороны государства не усилилось, его и не было. Я всегда старался быть независимым. Хотя, кризис может привести к тому, что работники культуры не захотят быть свободными.

— Не захотят или будут вынуждены прогнуться?

— Им придется. Такой вариант возможен. Музыканты, актеры, художники должны выживать. Либо бросать свою работу и заниматься извозом, как это было в 90-е. И я вижу, как сейчас идет процесс бешеного секвестирования в культуре. О нем, правда, почему-то журналисты не пишут.

— На пресс-конференции вы сказали, что наш город нельзя назвать джазовым, потому что для этого должно быть как минимум пять-шесть специализированных клубов. Сейчас на подобных заведениях можно заработать?

— Это зависит от интеллектуального уровня омичей. Если вы, например, любите ходить в ресторан, где исполняется гоп-стоп, конечно, джазовые музыканты здесь не будут востребованы. Теперь задайте вопрос, кто формирует ваш спрос? По статистике, один час Первого канала обслуживает 12 миллионов человек. Один час. Так что все-таки формирует спрос? Вот сколько у вас джазовых клубов?

— На данный момент ни одного.

— Значит, вы так хорошо «поддержали» этот формат. Все зависит только от вас. Вы создаете среду обитания, вы поддерживаете своих. Как вы сделаете, так и будет. Москвичи любят джаз, а вот омичи не слишком.

— На каком месте в вашем личном рейтинге по интересу к джазу стоит Омск?

— Не на последнем. Но и не на первом. Где-то посередине.

Бывает, что в регионах, где джаза много, начинается спад, потому что публика его переела. Или, напротив, и концертов подобных достаточно, и интерес есть, и зритель идет. А есть города совсем без джаза, где людей не заманишь на выступление, потому что они не знают, что это такое. Омск — что-то среднее.

Это называется джазовая образованность публики. Я горд, что сделал для Омска много в этом направлении. Джаз в вашем городе по большей части представлен моими проектами, я чувствую свою ответственность и стараюсь привозить сюда только лучшее.

Самое актуальное в рубрике: Культура

Больше интересного в жанре: Интервью