Что скрывают архивы: изнанка библиотеки Пушкина

При входе традиционная рамка металлоискателя. Все вещи нужно выложить и пройти без них. В фойе — человек семь. Кто-то сидит, кто-то бродит вокруг экспонатов. Проектор транслирует на стену какую-то информацию, при этом очень блекло. Несколько работников библиотеки Пушкина что-то между собой обсуждают, время от времени окидывая взглядом пространство, видимо, примеряясь, хватит ли уже для первой экскурсионной группы или еще можно подождать. Несколько стендов отданы для пожелтевших, старых формуляров, карточек, запросов. Глядя на них, начинаешь задумываться над тем, что не только книги, газеты, журналы, но и твой собственный почерк, которым ты формируешь запрос на что-либо содержащееся в анналах библиотеки, становится частью архива. Даже твой, казалось бы, эфемерный след здесь задерживается.

Между фойе и турникетами, где мы застряли, оформляя читательские билеты, в прослойке между воздухом и воздухом, где сливаются в какофонию тысячи голосов, висит портрет Александра Сергеевича Пушкина. Один из главных реформаторов русского языка, человек из плеяды тех, с кого началась великая русская литература. И поэт, чей стиль не поддается переложению на другие языки, как доказал Владимир Набоков попыткой перевода «Евгения Онегина». Защитник отечественной словесности смотрит на опутанную соцсетями современную молодежь с легкой иронией.

Мы двинулись дальше. Поднявшись по светлой лестнице, мы прошли сначала мимо стойки запросов, затем сквозь читальный зал. Вокруг окна, много воздуха и ощущение белизны, поскольку солнце за окном затянули облака. Второй остановкой стала стойка запросов, точнее то, что находится за ней.

Женщина рассказывает нам о процедуре доставки читателям текстов. Впервые обнажается механизм, который не видим изначально. Слева от меня находится подъемник, доставляющий с разных этажей хранилища книги, журналы, газеты. А прямо передо мной пневмопочта — пронизывающая все артерия, по которой бегут к архивам просьбы о доставке бумажных фолианто из сумеречной зоны библиотеки, с темной стороны. Здесь еще есть свет, большей частью от яркой лампочки желтоватого оттенка.

Однако через минуту мы уже оказываемся на лестнице, практически полностью скрытой во тьме, и лишь фонарь над номером каждого этажа прорезает темноту. Поднявшись на несколько этажей выше, мы попадаем в один из отделов архива, где хранится краеведческая литература, газеты и журналы. Свет приглушенный, окон практически нет. Экскурсовод объясняет, что дневные лучи вредят бумаге.

Пространство вокруг размером с три трехкомнатных квартиры. Все заставлено стеллажами, на которых покоятся номера пожелтевших газет. Здесь опять же медленно спускается и поднимается подъемник, шаркает о стенки трубы капсула, только что доставившая запрос на этаж. Библиотекарь показывает процесс поиска книги, ее оформления и спуска к стойке выдачи. Кто-то из экскурсионной группы спрашивает: «А что, действительно можно проследить историю Омска по хранящимся здесь газетам?» Ему отвечают, что можно. Когда-то Жак Деррида сказал, что архивы — это вопрос не прошлого, а будущего. Здесь, на стеллажах, хранится память, но не в качестве ностальгии по былым временам, но готовых ответов истории, ключей к будущему.

Большинство лежащих на полках материалов пока не оцифрованы, а значит, подвержены смерти. Особенно ветхие экземпляры сразу же попадают в картонную обложку для лучшей сохранности. Экскурсовод рассказывает, что если снять все находящиеся на полках артефакты и построить из них пирамиду, то она будет высотой в четырнадцать километров. А это лишь один из этажей архива.

Наше время подходит к концу, мы снова спускаемся по лестнице и приходим в уже светлый читальный зал. По началу немного слепит глаза. В качестве завершения всем предлагают сыграть в викторину «угадай фильм по стоп-кадру». Затем я возвращаюсь в фойе. Ощущение легкости после нагруженного текстами архива и замкнутых, темных помещений.

На прощание я разворачиваюсь в сторону монументального здания библиотеки, с него смотрят фигуры Пушкина, Рублева, Циолковского, Ломоносова. Внезапно кажется, будто свобода от задымленной истории возможна именно там, в этих узких проходах, где иногда мелькают силуэты людей. Где, наконец, свет ты можешь включить сам.

Самое актуальное в рубрике: Культура

Больше интересного в жанре: Статьи