Класс

Россия, Омск, ул. Некрасова, 3, 5 этаж Россия, Омск, ул. Некрасова, 3, 5 этаж Класс

21 июня 2016 11.32

Слова в тишине: рецензия на спектакль «Боги пали, и нет больше спасения»

В рамках фестиваля «Академия» на омских подмостках играют лучшие столичные и зарубежные театры. «Класс» выбрал пять привезенных спектаклей, ради которых можно отправиться и следом за труппой. Второй из них — от Центра им. Вс. Мейерхольда.

В буфете академического театра драмы достаточно людно и душно. Когда до начала спектакля остается около десяти минут, столики несколько освобождаются, часть зрителей уходит на другой, параллельно начинающийся спектакль. Остальные остаются ждать «Боги пали». Вот время уже ровно семь, но ничего не происходит. Кто-то сообщает, что нужно подождать еще десять минут, режиссер Виктор Рыжаков хотел бы сказать пару слов перед началом, но сейчас он говорит вступительное слово на параллельном спектакле. Рядом сидящий мужчина начинает нервно постукивать ложкой о чашку с кофе. К счастью для него, Рыжаков появляется через пять минут и приглашает всех пройти за ширму.

Мы оказываемся в темном помещении. Сразу слева стоит невысокий загон, внутри черное кресло, снизу освещаемое теплым светом. Режиссер начинает объяснять «правила игры». Они достаточно простые: куда идут действующие лица — туда двигаетесь и вы.

«Боги пали, и нет больше спасения» — пьеса английского драматурга хорватского происхождения Сельмы Димитриевич. Автор оригинального текста уже сама поставила свою пьесу в Англии, более того, написала текст про работу над спектаклем. И перед тем как мы перейдем к разговору о варианте Рыжакова, хотелось бы процитировать отрывок из ее статьи What is not a metaphor: «…После недель, проведенных в экспериментах с дизайнером, мы пришли к выводу, что нам вообще не нужны никакие декорации, а актеры будут одеты в репетиционную одежду…» И еще небольшая ремарка — в постановке Димитриевич главных действующих лиц (по тексту пьесы мать зовут Энн, дочь Энни) играют два мужчины. Теперь вернемся к постановке Виктора Рыжакова.

Как уже было сказано выше, режиссер, в отличие от Димитриевич, не стал обходиться без декораций. Есть «загон», отделяющий артистов и публику, в его пределах произносятся все диалоги. Есть кухня, на которой в молчании повествование обрывается.

Сам нарратив полностью отталкивается от текста, Рыжаков перед началом даже предложил тем, кто устанет, присесть и просто слушать. Хотя за 26 минут, которые длится постановка, вряд ли можно на столько вымотаться.

Мать (Светлана Иванова-Сергеева) и дочь (Ольга Сухарева) обмениваются фразами о ванне, визитах к тёте, чашке чая, раз за разом, казалось бы, циклично повторяя одно и тоже. Однако, не смотря на ощущение внешне повторяющегося текста, каждый новый круг, помимо ускорения темпа речи, присовокупляет новые полутона, слова, фразы. Свет переходит от теплого к холодному и назад. А когда начинается четвертый круг разговора матери с дочерью, все решительно изменяется, нам открываются новые детали контекста, паззл обретает целостность картины.

В итоге, продравшись через все выверты и языковые игры, спектакль оказывается на поверку метанаррацией о том, как боги-родители оказываются не теми людьми, которыми мы их себе представляем. Примерно тот же эффект оказала структура самой постановки Виктора Рыжакова и на зрителей. Когда семья тихо сидела за столом и ела, женщина сбоку достаточно громко сказала: «Может уйдем? Даже неловко как-то». Актерам тоже стало неловко, и они встали, после чего раздались овации. Этот эффект недоумения зрителей, наверное, одно из главных достоинств «нового театра» и в частности «Боги пали, и нет больше спасения». Ведь столкновение с самыми неудобными экзистенциальными проблемами, в конце концов, неизбежно ведет к отторжению.

Самое актуальное в рубрике: Культура

Больше интересного в жанре: Статьи

Добавить комментарий