Виталий Marshak, поэт: «В журналах печатаются сублимирующие дедки. Женщины пишут про стволы деревьев, мужчины — про холмы»
О плохой работе, трудностях путешествий и немного о любви рассказал Виталий журналу «Класс».
Унылый — по собственному утверждению и 24-летний — по паспорту — курский поэт отправился в свой первый масштабный тур. Целью стало заработать денег на печать второго сборника стихов «Рифы, рифмы, портвейн 777». Доехал и до Омска. Mаrshak рассказал, каким нужно быть, что читать и почему популярность это «стремненько».
Ты в туре уже практически месяц. Как ощущения?
— Тур проходит очень тяжело. Сложно переезжать туда-сюда. В некоторых городах выступления вообще не удаются. В Перми, например, пришли всего три человека, во Владимире — восемь. Хотя в основном приходит по тридцать-сорок человек — это больше, чем я ожидал. Я очень рад этому. Но все равно тяжело.
После таких городов, как Пермь, не возникает желания все бросить и вернуться домой?
— Да у меня после каждого города такое желание. Это очень утомительно.
Долго принимал решение сорваться в тур такого масштаба?
— Долго об этом думал, в итоге забил. Потом подумал, что нужно заработать, но я ничего не умею. Поэтому за пару часов спланировал и сорвался. Иногда появляются организаторы в других городах, но в основном я сам договариваюсь с заведениями, ищу людей, у которых можно переночевать.
А сборники тоже сам выпускаешь?
— На первый сборник я заработал с помощью краудфандинга на «Бумстартере». Второй сборник я тоже должен был выпустить с помощью сбора средств на платформе Planeta. Но деньги пропали. Сначала они были у меня на руках, потом, как это обычно бывает, растратились. Иногда подписчики переводят деньги. И на сборники, и на жизнь. Хотя на это проживешь. А вот сборники окупаются, пусть заработок и минимальный. Это как очень плохая работа.
Сейчас ведь поэты разделились на два лагеря: поэты из соцсетей и поэты журнальные. Лучше быть каким?
— «Лучше быть поэтом задиристым и бездарным. Громить...» — это из последнего альбома «Макулатуры» строки. А на самом деле лучше вообще не быть поэтом. Знаешь теорему Эскобара? Шо те, шо эти. Журнальные поэты — это в основном дедки, которые сублимируют, выпуская миллионы сборников. Женщины пишут про стволы деревьев, мужчины — про холмы. То есть сублимация. Этим поэтам уже лет за 80, как правило. Они сидят в Домах литераторов.
Есть ребята 70-80-х годов рождения. Они печатаются в журналах, выпускают сборники. Они пишут о лихих 90-х, о том, как разрушился Советский Союз.
В сетях пишут миллениалы, то есть ребятки 90-х годов рождения. Они не видели Советского Союза, они пишут про любовь, про вейпы и гироскутеры.
Я что тех, что тех не очень люблю.
А зачем тогда вообще нужна поэзия?
— Не знаю. Вот я вообще не поэт. И поэзию не люблю. Поэзия у Летова, Хлебникова, Маяковского, Крученых.
То, что я пишу, — это, скорее, зарифмованная проза. Нельзя ведь в поэзии вещи называть своими именами. Поэзия — это метафизика.
Ты тоже о любви пишешь. Что для тебя любовь?
— Хорошее чувство, которое для меня стоит на одном уровне с религией. Вера, любовь и т. д. — это основные чувства, ради которых человек живет, ради которых он еще не вскрылся. Сюда входят даже негативные вещи. Безответная любовь. Или верующий человек, с которым все время случаются плохие вещи. У него дети умирают. А он все равно молится. Он ради этого живет. Это что-то за пределами бытия. То, что дает смысл.
Есть стереотип, что пишущий человек должен быть пьяным и одиноким. Ты такой?
— Один очень известный человек сказал, что искусство не рождается из счастья. Какой веселый человек будет писать о грустной жизни. А какой обычный человек будет читать о том, что все хорошо и прекрасно, это ведь неинтересно как минимум.
Есть, конечно, счастливые люди, которые пишут о грустных вещах. Таких людей называют лжецами. Это, например, «Би-2», да и вообще весь русский рок.
А ты пишешь правду?
Да. Может быть, мы с моим лирических героем похожи не на все сто, но у нас много общего.
Считаешь, что оставишь отпечаток в литературе?
— Да нет. Если только в курской литературе. Я из Курска, кстати. А так никакого новаторства у меня нет. Я же говорю, я даже не поэт. Но меня изучают в Курске. Филологи из Курского государственного университета. Я там учился. Есть предмет для магистрантов «Современные курские литературные процессы». Вот там читают лекции обо мне.
Ты ведь на журналиста учился, по специальности не хочешь работать?
— Я не люблю журналистов. Они лицемерные мрази. Почти все, 95% точно. Хороших журналистов нельзя назвать журналистами, они писатели. Плохих журналистов много (редакция использует синоним к устойчивому выражению. — Прим. «Класс»). Они ничего не делают. У них в работе никакого творчества нет. По шаблону пишут все. Гадкие и порочные.
А есть писатели, на которых ты ориентируешься в творчестве?
— Лет пять назад, может быть, были поэты, у которых я копировал стиль, манеру подачи, какие-то идеи копипастил. Сейчас не скажу. Я вдохновляюсь не только литературой, а всем, что вызывает эмоции. Даже хорошей игрой для компьютера. Я, например, уже месяц не был в кино, а пару дней назад сходил в Тюмени на «Логана». Фильм-то банальный, но я расплакался.
Как бороться с тем, что люди не читают?
— Банальный вопрос. Сейчас люди читают. Читают 17-18-летние девочки, притом серьезную литературу, и гордятся этим: я не пойду на тусовку, потому что читаю Шопенгауэра. Но лучше бы они тусили, а когда постареют, пусть читают.
Я ведь учусь на филфаке и могу сказать, что мои одногруппники в большинстве своем не читающие. Например, одна из них спросила недавно, относится ли Булгаков к поэтам-романтикам.
— Да и слава Богу, что Булгакова не знают. «Мастер и Маргарита» мне вообще не нравится. Балаганная вещь с совершенно неточными библейскими отсылками. Хотя... булгаковская «Белая гвардия» мне в сердце запала.
А что вообще можешь посоветовать прочесть?
— «Идиота» Достоевского, Джозефа Хеллера «Уловка-22», Маркеса «Сто лет одиночества», того же современного классика Кормака Маккарти «Дорога» или «Кровавый меридиан».
Считаешь себя популярным автором?
— Среднячковый такой. В Курске иногда подходят сфотографироваться. Это даже приятно. Но это и стремненько. Как Путин живет? Он в «Пятерочку» не может выйти за хлебом. Это очень сложно.
Это все? А как же вопросы по типу: почему Маршак? Со скольки лет ты начал писать?
У меня, кстати, мама сегодня перед интервью спрашивала. А почему он Marshak? Родственник Маршака?
— Да просто так придумал. Есть такая скрим-группа Marschak. Мне в 2007 году нравилось слушать. Но всем говорю, что мой псевдоним — это что-то очень глубокое, выдумываю всякое.
Самое актуальное в рубрике: Культура
Больше интересного в жанре: Интервью
Просмотры: 5192
Самое читаемое