Евгений Аронов: «Цены на хлеб нужно поднять как минимум на 10%»

Евгений Львович, в конце прошлого года мы беседовали с гендиректором вашего предприятия Аркадием Гольдштейном. Он довольно пессимистично оценил положение дел в вашей отрасли. Какие проблемы вас волнуют больше всего?

— Главная проблема нашего предприятия — это издержки роста. В свое время мы сделали внушительные вложения в производство, предполагая, что будем выпускать больше свежей продукции высокого качества. Из-за того, что нам приходится содержать масштабное производство, квалифицированный персонал, себестоимость нашей продукции растет (если в 90-е годы у нас функционировала одна производственная площадка, то сейчас их три). Мы несем существенные затраты на содержание инфраструктуры, но пока не получаем нужной отдачи.

Ваши конкуренты находятся в более выгодном положении?

— На рынке сейчас три крупных игрока: «Хлебодар», «СибХлеб» и «Пекарь» (торговая марка «Форнакс»). Наши коллеги имеют по одной производственной площадке, у нас же их три, поэтому наши затраты на производство ощутимо выше. Но по производственному потенциалу мы в более выгодном положении, так как имеем более современное и мощное оборудование. Мелкие пекарни, кстати, нам не помеха — по сути, мы серьезно конкурируем только с теми из них, что расположены в гипермаркетах и супермаркетах, где наша продукция соседствует на полках.

Как между вами распределены доли на рынке?

— Мы вырабатываем в сутки 70-75 тонн продукции, «СибХлеб» и «Пекарь» на двоих примерно столько же. Но чтобы мы могли говорить о дальнейшем развитии, нам нужно выдавать не меньше 80 тонн в сутки. Нет, наше производство не стало убыточным, но хотелось бы видеть чуть большую прибыль.

А в кризис разве не увеличивается спрос на хлеб?

— В том-то и дело, что нет! Низкий и нестабильный потребительский спрос — это вторая наша проблема. Вкладываясь в новое производство, мы рассчитывали, что потребности в нашем хлебе будут существенно выше.

Может, на это в какой-то степени влияет то, что многие переходят на правильное питание, принципиально отказываются от хлеба, покупают хлебцы или даже пекут его сами?

— Это делает несущественная часть наших потребителей. Да и я бы поспорил с тем, что хлебцы полезнее той продукции, что предлагаем мы. Технология выпечки нашего хлеба не меняется десятилетиями — рецептура точь-в-точь та же, которой предприятие придерживалось еще более 30 лет назад.

Рынок кондитерских изделий, на котором вы тоже представлены, во время кризиса просел ощутимее хлебного?

— На торты и пирожные спрос, конечно, тоже снижается. В декабре мы повысили цены на кондитерскую продукцию, после чего у нас произошло снижение объемов.

Гольдштейн говорил, что в прошлом году вам удалось поднять цены на хлеб лишь единожды и незначительно, тогда как для нормального развития предприятия необходимое еще одно повышение.

— Да, мы вели речь о росте цен, потому что у нас есть планы по развитию, которые можно реализовать за счет этой меры. Но рынок пока не готов к росту стоимости хлеба.

Насколько, по вашей оценке, необходимо увеличить цены?

— Именно на хлеб рост должен быть не менее 10%.

Мы не нацелены на то, чтобы выпекать одну золотую булку: лучше сделать 100, но серебряных.

Некоторые владельцы омских маршруток каждые полгода поднимают вопрос о том, что им жизненно необходимо увеличить стоимость проезда. Другие их коллеги утверждают, что эти запросы экономически необоснованны. В ваших рассуждениях о повышении цен на хлеб кто-то тоже может усмотреть жажду наживы.

— Я неоднократно говорил, что у нас нет цели повышать цены для получения сверхприбыли. Мы расходуем прибыль только на инвестиции в собственное производство и индексацию заработной платы работников предприятия. Мы не нацелены на то, чтобы выпекать одну золотую булку: лучше сделать 100, но серебряных.

А власти по-прежнему регулируют цены на хлеб «Урожайный»?

— Уже нет. Раньше у нас действовала следующая схема: региональное правительство формировало региональный фонд зерна в объеме, необходимом для производства «Урожайного» по цене ниже рыночной. Предприятия покупали из этого фонда зерно и могли сдерживать цену на данный сорт хлеба. Но в прошлом году Виктор Назаров сказал, что в условиях сегодняшнего сложного бюджета нет возможности формировать фонд. Поэтому теперь мы свободны в ценообразовании.

Местные пищевые производители всегда жалуются на федеральные сети, которые без энтузиазма ставят на свои полки омскую продукцию. Ваш хлеб федералы тоже неохотно берут на реализацию?

— Ну, например, мы сейчас не представлены в «Ашане». Несколько лет назад мы предлагали им заключить с нами договор, они прислали нам пачку документов вот такой толщины (показывает примерно 20 см), мы их изучили, увидели, что по договору у нас нет никаких прав, но при этом за все подряд предусмотрены штрафы, и сказали: «Спасибо, мы уже не хотим». Потом, видимо, покупатели начали спрашивать продукцию «Хлебодара», и тогда администрация гипермаркета согласилась на некоторые изменения в договоре. Примерно год мы его шлифовали, в результате пришли к компромиссу и начали возить в «Ашан» свою продукцию. Потом они захотели скидку, а мы захотели увеличить объемы поставок... В результате мы расстались. Сейчас, правда, вновь ведем переговоры.

Ну, ваша история взаимодействия с федералами еще довольно позитивная.

— Не быть представленным в крупном гипермаркете — это не позитивно. На мой взгляд, самая большая проблема в схеме коммуникации с федеральными сетями — это то, что в Омске нет лиц, принимающих стратегические решения, все руководство гипермаркетов находится по месту прописки сети. И оно, кстати, меняется с невообразимой скоростью. Казалось бы: только договорился с ответственным лицом, звонишь ему через какое-то время, а его уже нет, он уволился, вместо него новый человек. И с ним приходится заново начинать переговоры.

Вы вообще не видите заинтересованности с их стороны в местных производителях?

— Дело не в этом. У каждой крупной торговой сети есть определенные стандарты, и они их неукоснительно исполняют. Эти стандарты зачастую ставят производителя в очень невыгодное положение. Согласование отдельных пунктов договора — очень длительный процесс, а порой и просто невозможный. Некоторые условия, которые федералы вносят в свои договоры, скажем так, довольно интересны. Например, в документах о сотрудничестве с отдельными сетями прописано, что при повышении цен на свою продукцию производитель должен еще месяц поставлять ее им по старой цене. Они же в это время мониторят рынок и говорят: когда убедимся, что вы действительно везде повысили цену, тогда и мы ее поднимем. В это время начинают волноваться другие торговые точки, которые видят, что у федералов наш товар лежит по прежней цене. Они начинают спрашивать у нас: почему вы нам подняли цены, а им нет?

В прошлом году первый замгубернатора Андрей Новоселов сказал министру экономики Оксане Фадиной, что она и местные предприниматели просто не умеют договариваться с федералами, и он покажет, как это нужно делать.

— Ну что ж, очень ждем, когда нас этому научат.

На ваш взгляд, в этом вопросе власти бессильны или все-таки у них имеются рычаги воздействия на федералов — с помощью компромиссов, уступок, договоренностей, угроз, в конце концов?

— Местной власти проще вступать в диалог с федеральными сетями, потому что нам самим сложно даже просто добиться приема у их руководителей. Мне, например, рассказывали, что кто-то из наших коллег-хлебопеков приехал в город, где зарегистрирована одна федеральная сеть, просидел там три часа в приемной у директора и вернулся домой, так и не дождавшись аудиенции.

Вы член общественных советов при нескольких областных ведомствах, значит, подразумевается, что у вас есть контакт с региональными чиновниками. Можно ли использовать эту возможность для того, чтобы актуализировать проблему с федералами?

— У общественных советов я пока не вижу никаких возможностей. Есть ощущение, что их создание — это лишь необходимость выполнить приказ свыше. Советы, членом которых я являюсь, насколько мне известно, еще ни разу не собирались, и я в принципе не могу понять, каким функционалом они обладают. У нас есть депутаты Заксобрания, региональное правительство, и там, хочется верить, работают профессионалы. Мне непонятно, зачем нужны мы, прослойка между ними, «третья власть».

Не могу не попросить вас прокомментировать ваше судебное разбирательство с бывшим министром сельского хозяйства Виталием Эрлихом, которого обязали вернуть вам долг.

— Я не настроен об этом говорить. Это наше личное дело, которое, к сожалению, вышло в публичное русло.

Текст опубликован в газете «Деловой Омск» № 06 (109) 16 февраля

Самое актуальное в рубрике: Бизнес

Больше интересного в жанре: Интервью