Александр Богданов: «Часто бизнесмены-производственники не умеют работать в индустрии моды»

Как ранее сообщал «ДО», омский модельер Александр Богданов, основатель собственной марки одежды, известной по всей России, 29 ноября открыл в родном городе свой первый монобрендовый бутик. Несмотря на то, что производство дизайнерской одежды более 20 лет осуществлялось в Омске, до недавнего времени модельер не спешил создавать здесь свою точку продажи. В беседе с корреспондентом «ДО» Александр Богданов рассказал о том, почему омский магазин важен для него, чем одежда марки BGD Bogdanov привлекает покупателя и какие цели должен преследовать дизайнер, чтобы стать успешным.

Александр Михайлович, почему в Омске бутик вашего бренда открылся только сейчас, несмотря на то, что как предприятие вы существуете уже очень давно и стали известны в России?

- Изначально я ставил перед собой задачу охватить все крупные города России. Мы занимались все это время только созданием продукта, а уже байеры в разных городах России представляли его, либо позднее уже создавали магазины по нашей франшизе. Сами розницей мы никогда раньше не занимались, так что омский магазин – это наши первые шаги в этом направлении, на его основе мы будем изучать стандарты обслуживания нашей розницы и улучшать качество услуг. Он нам нужен как объект исследования – в плане дизайна витрин, обучения персонала, выкладки товара. И омичкам повезло, что мы находимся рядом с местом реализации: отклик от розничного магазина будет сразу же поступать в центр. Если нужно будет что-то укоротить или ушить, это произведут те же специалисты, которые и создавали одежду. В мире крайне редко бывает, чтобы такое совпало, потому что одежда редко производится там, где продается. Кроме того, выбор в этом магазине будет всегда шире, чем в любом другом нашем монобренде. А выбор на «Миллениум» пал потому, что уже в осенней коллекции у нас появится небольшая часть одежды класса люкс. Именно исходя из этой стратегии, нам нужно было выбрать магазин в более престижном месте.

Вы упомянули небольшую часть люксовой одежды в нынешней коллекции, а на какой вообще потребительский сегмент рассчитана Ваша одежда?

- Мы создаем одежду класса «медиум плюс» и «премиум». В дальнейшем наше движение будет в еще более люксовый сегмент. Но даже премиальные вещи по цене являются более доступными, чем аналогичные изделия западных производителей. Кроме всего прочего, у нас есть некоторые преимущества в производстве, в адаптации под нашего покупателя, под российскую фигуру. Если говорить о возрасте, то в среднем это 35-55 лет, судя по покупательницам. Но в последнее время мы с маркетологами замечаем, что у нас происходит смещение на пять лет. Появляется больше моделей, которые с удовольствием покупают юные девушки. Но в целом к нам приходят женщины всех возрастов. Больше ценят нашу одежду те, кто застал эпоху дефицита, те, кто понимает в изысках, кто относится к интеллигенции. Поклонники нашей марки это учителя, врачи, руководители и бизнес-леди, даже дизайнеры.

А с чего начался Ваш бизнес?

- Сначала большого производства как такового не было. Был просто одиночка, который делал все своими руками. Первый свой джемпер, который назывался «Розовые фламинго», я связал в 88-ом году на простой вязальной машинке сестры. Тогда меня это очень заинтересовало, возникло желание попробовать себя в этом направлении. Прежде чем получить тот самый джемпер, я около месяца просто сидел над эскизами, отвязывал детали. Хотелось сделать люксовую вещь, которая бы точно соответствовала веянию времени и спросу. Эти задачи до сих пор меня преследуют, они являются главными. В конечном счете, джемпер мне приснился после месяца работы, и я понял, что это как раз то, чего я не могу добиться на бумаге (смеется). Наверное, до сих пор какое-то количество этих джемперов бродит в Омске. После я целенаправленно поступил в ОГИС, бросив другой институт. Тогда я уже знал, чем хочу заниматься в жизни, и поэтому учился более заинтересованно. Зная уже свою аудиторию, я создавал в институте рисунки и коллекции, которые бы были востребованы среди моих покупательниц. Я старался, чтобы модель была престижная и соответствовала тенденциям моды, чтобы она могла полностью удовлетворить запросы женщины. На каком-то этапе обучения я понял, что мне очень нравится живопись. Я много писал, выставлялся, многие свои работы продавал за рубеж. Я считал, что уже не вернусь в моду, но потом осознал, что мода более перспективна для жизни, а прикладное искусство даже разнообразнее чистого. Тогда, в 97-ом году, речь и зашла о производстве. Но я поставил задачу для себя не возвращаться в том виде, в котором я был раньше, а развить производство и сеть реализации по всей России.

И где открылся Ваш первый магазин?

- Если говорить о магазине, оформленном в фирменном стиле BGD, то первый появился в городе Дмитров Московской области. Это очень маленький по площади магазинчик, но тем не менее он получился как картинка. Я удаленно управлял созданием интерьера магазина, и когда потом туда прилетел, был приятно удивлен. Образ, который был у меня в голове, совпал с тем, что я увидел, - такое очень редко бывает на самом деле. Удаленно что-то попытаться создать, чтобы потом приехать и увидеть нужную картинку, - это очень тяжело. Я уделил этому магазину много внимания, занимался с полным погружением процесс, и получилось неплохо. Хотя магазинчик очень миниатюрный, и получился он немного сказочный. Но оформленных в нашем стиле магазинов по России не так много. Сейчас мы открыли 11-й, если не ошибаюсь. В середине января Краснодар второй магазин открывает, 1-го февраля мы заходим в Санкт-Петербург. Процесс идет. У нас идет движение в сторону качества подачи продукции. Изначально мы не ставили такой задачи, и теперь, к своему стыду, из представленных в Москве и Московской области 20-ти магазинов имеем только два, оформленных в нашем фирменном стиле. Остальные не очень презентабельно нас представляют. Это, конечно, нас не устраивает. В Москве, видимо, придется самим открывать магазин. Лучше всего мы представлены в регионах – в Новосибирске, Саратове, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге. В Санкт-Петербурге сейчас откроем магазин, и в дальнейшем, скорее всего, до трех расширимся.

В Омске будете открывать другие бутики?

- В планах есть, но мы вернемся к этому вопросу через полгода. Пока, на начальном этапе, нам достаточно этого магазина как пилотного проекта.

Нельзя не задать этот вопрос: почему Вы основали свое производство именно в Омске?

- Еще очень давно, как только стали понятны перспективы развития марки, я задумался о том, чтобы перевести производство в Подмосковье, либо даже в другую страну. Но я решил остаться здесь, потому что Омск неплох с точки зрения производственной базы. И здесь очень хорошие кадры, в другом регионе я таких не найду. А мы еще гордимся тем, что каждая швея вкладывает кусочек своей души в работу – с годами я понимаю, что это не пустые слова. Сейчас я могу с гордостью заявить: да, мы работаем в Омске, да у нас лучшее оборудование и полный цикл. Во многом у нас уникальное предприятие не только в России, но и в мире. По крайней мере, все иностранные гости, которые у нас были на экскурсиях, - специалисты отрасли из Италии, из Америки, - говорили, что подобных производств на Западе они не знают. Везде есть разделение: одни фирмы занимаются производством принтов, другие – трикотажным производством, третьи – швейным, и так далее. А чтобы был полный цикл на одном производстве – в этом мы достаточно уникальны. Как раз декан института моды Нью-Йорка Томас Веннер предлагал своих студентов отправлять к нам на практику по той причине, что он не встречал у себя ни на одном предприятии именно полного цикла современного производства.

Для чего нужна такая сложная система?

- Особенность нашей одежды – сочетание фактур, различных тканей, трикотажа. Хотя это и не уникальная мировая фишка. Есть подобное в Италии, во Франции – немного фирм, которые могут на достойном уровне сочетать, а не просто трикотажную резинку пришить к ткани. Если проследить весь наш технологический процесс, становится понятно, сколько внимания уделяется цвету какой-нибудь трикотажной беечки, которая подходит под нами же созданный принт. Подделать такое крайне сложно, производство достаточно трудоемкое. К тому же, совмещение двух материалов – а у нас и четыре, и пять бывает в одном изделии – это очень тяжело. Те, кто немного разбирается в специфике шитья, меня поймут. Поначалу преподаватели пытались консультировать, говорили: «Это нереальные задачи – те, которые вы пытаетесь ставить перед своими людьми». Сейчас об этом даже смешно вспоминать, потому что мы уже далеко ушли вперед. Мы привыкли на международных выставках слышать положительные отзывы – «наконец-то наши что-то могут» или «слава богу, что наши что-то умеют делать».

Если говорить о наших, то омскую школу дизайна часто называют высококлассной. Вы придерживаетесь этого мнения?

- Конечно, она высококлассная. Хотя есть определенный стереотип в отношении к дизайнерам из глубинки. Но наших студентов очень любят брать во все модные дома как Москвы, так и за пределами России. Это действительно специалисты высокого уровня, которых подготовили по уникальной методике талантливейшие преподаватели. Не случайно и Зайцев, и Хилькевич постоянно говорят, что омская школа дизайна – самая лучшая. Другое дело, что одно время была игра только в высокую моду – эта болезнь преследовала тогда всю Россию. У омской школы дизайна это осталось уже в прошлом. Хотя, сейчас некоторые институты до сих пор в это играют, студенты создают какие-то нереальные коллекции в течение всего учебного процесса. Выпускник должен выходить из института и уметь профессионально применять свои знания. В идеале, за время обучения попробовать себя в разных направлениях – в том числе и в высокой моде. Но, создавая «подиумную» вещь, нужно понимать, как эти идеи адаптировать и «приземлить» для обычного потребителя. Специалисты такого уровня подготовки очень сильные, они могут подстроиться под сегмент, могут на любой фирме не просто работать, а приносить прибыль, могут сами организовывать производства. Омский институт сервиса прошел очень серьезный путь. Вот последняя «Этника» меня очень порадовала! Я был одним из судей, и мое мнение совпало с мнениями других членов жюри. Победили те коллекции, которые реально можно запускать в премиальный сегмент и они будут востребованы. Наконец-то и институт, и сам конкурс до этого дошли. Я считаю, что это прорыв. Плюс преподаватели просят хотя бы раз в год проводить либо мастер-класс, либо лекцию на тему бизнеса и моды. Там мы на более профессиональном уровне разбираем со студентами, как делать моду продаваемой.

А насколько Вы в своих коллекциях придерживаетесь тенденций высокой моды?

- Основных тенденций, естественно, придерживаемся, но не точно следуем всем им в прямом смысле. Нам не нужны «горячие пирожки», вспышки сезона. Мы занимаемся такой модой, которая менее подвержена времени. Из всех трендов и цветов, которые будут в моде, мы берем то, что нам нужно для нашего видения коллекции. Чем зрелее и серьезнее фирма, тем меньше она следует за общими трендами, тем больше она пытается в пределах основных тенденций создавать свои уникальные коллекции. Мы уже давно идем по этому пути. Я не говорю, что мы задаем тренды напрямую, это слишком амбициозное и некорректное высказывание, но часть правды здесь есть. Нам необходимо быть в чем-то уникальными и ни с кем не пересечься. Невозможно в этом сегменте работать и кого-то копировать, это заведомо проигрышный путь. Также нам необходимо добиться уникальности каждой отдельно взятой модели, чтобы было, за что ее купить, за что влюбиться в нее. Некоторые фирмы производят на коллекцию пять, от силы десять хороших изделий. Остальное закупщикам приходится добирать, чтобы набрать минималку для представления марки в мультибренде. А мы относимся к каждому изделию так, чтобы с нашей точки зрения именно каждая вещь была хитом продаж.

Если затронуть более глобальные темы, то как обстоят дела с нашей текстильной промышленностью?

- Если говорить о производстве тканей, то его практически нет в России. А если говорить о производстве одежды, то здесь есть большая проблема. С точки зрения безопасности государства, мы должны производить внутри страны не менее 50% продукции. У нас, к сожалению, по разным оценкам от 10% до 25% делается в России, остальное завозится из Европы или из Юго-Восточной Азии. Все дело в том, что у нашей продукции очень низкая конкурентоспособность. Не потому, что в России плохое оборудование на фабриках, не потому, что государство нам не прописало особые условия, и не потому, что мы все эти годы «сидели на нефтяной игле». Здесь я, как бизнесмен, склонен искать проблему в нас самих. Эта отрасль, как и многие другие, не умеет работать на том уровне, как весь мир. Нам это нужно признавать. Поэтому ничего другого, как только догонять, не остается. И догонять придется как бизнесу, так и дизайнерам. Часто бизнесмены-промышленники совершенно не умеют работать в индустрии моды, им нужно учиться этому. Этот бизнес очень сложный и не денежный совершенно. Нужно любить это дело и посвящать ему жизнь, чтобы не было запасной калитки. А дизайнеры у нас в России зачастую плохо слышат отзывы покупателей. Модельеру нужно работать так, чтобы его изделия нравились и ему самому, и – самое главное – его потребителю. Вся мировая мода вокруг этого пляшет уже давно.

В теперешней ситуации кризиса, когда из России уходят некоторые зарубежные монобрендовые магазины, могут ли российские бренды заменить их?

- Российские бренды если и смогут заменить, то только частично, те жутко малые проценты сказываются. Если создадутся вдруг тепличные условия для российского бизнеса, это опять приведет к деградации. Я против преимуществ, которые вдруг свалились на нас сверху за счет высокого курса евро и доллара или вымывания импорта. Нужна жесткая конкуренция для развития. Как бы мы все ни старались остаться на волне, если у нас вдруг появится большой выигрыш в цене, это постепенно приведет к отставанию от всего мира. Да, российские фирмы начнут очень резко расширяться и гнать то, что потребители пока будут покупать. Если на следующем этапе нефть резко вырастет, какие-то санкции снимутся и хлынет поток дешевого и конкурентоспособного импорта, российский производитель опять откатится назад. Пока для нас есть определенный выигрыш, курсы валют сказываются только на закупе сырья, остальные издержки остаются рублевыми. Я, как и любой нормальный бизнесмен, не хотел бы колебаний и скачков. Многие производители радуются: «Ой, здорово, сейчас, может, какая-то возможность появится!». Я не сторонник этой позиции и считаю, что лучше бы Россия оставалась без кризиса при жесткой конкуренции Запада, Китая и так далее.

А кризис как-то повлиял конкретно на Ваше производство?

- Мы естественно теряем существенную часть прибыли, потому что обычно заключаем договор с закупщиками за полгода до поставки коллекции. По договору мы обязаны поставить ее в той же рублевой цене, какая была указана в договоре. Поэтому на следующий год до самого лета у нас цены не меняются, несмотря на падение курса рубля. Уже на следующую коллекцию цена немного вырастет, но в основном за счет сырья. Таким образом, у нас все равно останется большое преимущество в цене перед западными конкурентами. Кроме того, всегда есть выгодная позиция за счет 30% таможенных пошлин и транспортных потерь, которые платят за всю готовую одежду, привезенную с Запада. А на эти дополнительные 30% неизбежно накручиваются еще наценки магазина. Поэтому и цена на продукцию при той же стоимости ткани, например, не может быть одинаковой.

Где Вы закупаете сырье для создания моделей?

- В основном это Италия. Пряжу пока никто в мире не научился делать лучше, чем итальянцы. Фурнитура тоже только итальянская. Мы тестировали разных производителей, но Италия пока что лучше.

Планируете ли Вы выходить за пределы России?

Два года назад мы изучали итальянский рынок и продолжаем держать руку на пульсе. Мы хотели бы выйти в Европу – есть спрос, есть желание, есть агенты, готовые заняться этим. Но заградительные пошлины Евросоюза не позволяют нам продавать свою одежду в Италии с нормальной прибылью, они практически съедают ее. А делать это просто для престижа и пиара, как часто делают наши модельеры, мы не хотим. Поэтому мы задерживаем этот вопрос до тех пор, пока не будет выгодной экономической составляющей. В связи с курсом валюты это направление становиться опять актуальным для нас. Но, подчеркну еще раз, для нас представление продукции в Европе не такая грандиозная цель. Гораздо важнее выстроить в России фирменную розничную сеть с правильным представлением нашей продукции. А здесь еще работы на несколько лет.

Одежду каких марок Вы сами предпочитаете носить?

- Я не отдаю предпочтение одному бренду. Какие-то вещи приходится самому себе изготавливать, но основную массу я покупаю, хотя процесс этот крайне сложный. Есть на рынке мужской одежды определенный вакуум – то, что я бы себе хотел купить, найти даже у известных мировых производителей при их выборе очень тяжело. Поэтому с каждым днем осознаю, что пора начинать мужскую линию для себя лично.

Почему бы не запустить мужскую линию для всех россиян?

- Мужская одежда – совершенно другой бизнес, новое производство, другая сеть магазинов. К такому мы не готовы, только это меня и сдерживает. В женской одежде для нас есть еще много перспектив, в том числе и тот люксовый сегмент, который мы наметили. И потом, женская мода для меня более привлекательна, потому что женщины одеваются интереснее, необычнее, они ценят твое творчество в разы сильнее, чем мужчины. Хотя я чувствую в себе силы заниматься мужской модой. В чем ее сложность? В том, чтобы не переборщить. Есть спрос на интересные неклассические рубашки, костюмы, но в то же время мужчины не хотят выглядеть вычурно и быть осуждаемыми. И для меня главное, несмотря на тренд по стиранию гендерных различий, оставить мужчину мужчиной. Это мои личные жизненные ценности и я не хочу от них отступать в угоду трендам. В чем еще особенность мужской моды? Это, по сути, женские тренды, которые преподнесены более тонко и сдержанно. Даже в нашей женской линии мы стараемся соблюсти баланс и не переборщить. Эпатировать и удивлять для любого дизайнера не проблема. Взял идею, эмоцию и претворил в том виде, как она тебе пришла! Да, должно быть новаторство, но в то же время наша девушка не должна казаться чрезмерно вычурной или вызывающе одетой. Мы не стремимся шокировать людей, а находим золотую середину между первоначальной идеей и требованиями потребителя, и создаем некое гармоничное произведение искусства, почти не подверженное изменению моды.

Правильно ли я понимаю, что преимущественно пастельные тона ваших коллекций компенсируют сложное сочетание фактур одежды?

- Совершенно верно. Присутствуют в коллекциях и яркие цвета, совсем без них нельзя. Но если мы хотим показать богатство и соотношение фактур, то с цветом дизайнер обязан работать меньше. Пастельная цветовая гамма – наш постоянный спутник, она передает нужную нам эмоцию. Я рассуждаю как человек, который пять лет серьезно занимался живописью. Романтический стиль преследовал и преследует меня всегда (смеется). Грубое, слишком сермяжное, гранж, девочка-мальчик – это совершенно не мое. Мне нужно нечто романтическое, более воздушное. Это тот стиль, в котором я бы хотел видеть женщину. Мне хочется, чтобы она была женственная, очень нежная. Часто задают вопрос: «Что движет?». Любовь к женщине движет, что же еще! Если бы женщины были мне безразличны, наверное, чем-то другим бы занимался. Мне нравится, как она преображается, какая она становится интересная.

Вы не раз упомянули в разговоре высокую сложность изготовления одежды Вашей марки. Как на производстве происходит контроль качества? Часто ли приходится переделывать партию?

- Чем сложнее производство, тем больше таких ситуаций может возникать. Каждая новая модель – это новая конструкция и новые технологии. У нас нет одной отлаженной схемы, по которой мы штампуем одежду. Чем сложнее «Мерседес», тем больше у него поломок. «Тойота», в которой детали повторяются от модели к модели, ломается реже. А мы не делаем «Тойоту», мы пытаемся делать «Мерседес» (смеется). Ставим для себя в чем-то нереальные задачи. Это очень сложно, особенно с теми допусками, которые мы сами себе задаем. Во всем мире трикотаж, к примеру, выпускается с другими допусками: плюс-минус размер для растяжимого трикотажа – норма. У нас же все очень строго, мы себе постоянно завышаем планку. Если это 44-й размер, он должен соответствовать 44-му. От отношения к тому, что ты делаешь, зависит очень многое. Если делать не с душой, не с полной отдачей, качество всегда будет на нижнем пределе, лишь бы прошло контроль. А если ты неравнодушен к своей работе, ты будешь тянуть к верхней позиции допуска по качеству и делать все максимально хорошо.

Каково это – быть одновременно дизайнером и бизнесменом?

- Получается некий симбиоз: ты являешься главным дизайнером и в то же время принимаешь решения как генеральный директор. Я могу принять решение снять целую партию из-за небольшого дефекта, или купить слишком дорогостоящее оборудование, или запустить новую линию, которая неизвестно когда окупится. С точки зрения нормального бизнесмена некоторые мои действия кажутся неразумными, нормальный бизнесмен так не поступил бы на моем месте. Но для меня дизайн превыше всего, поэтому я порой могу сознательно пойти на убытки. Для меня не так важно получить в определенный срок определенную прибыть, как то дело, которым я занимаюсь, дело всей моей жизни. Да, конечно, оно обязано приносить прибыль, иначе все это рухнет как карточный дом. Но если есть возможность, я буду идти по пути дальнейшего творческого развития. И новые технологии на производстве для меня все равно, что для художника какой-то новый цвет на палитре. Не дать мне создать то, что я хочу, – это как привязать мне одну руку (смеется). Очень важно иметь широкую палитру. Это подход не бизнесмена, а скорее дизайнера, даже художника.

Беседовала Александра Яковлева

Фото: Вадим Харламов

Больше интересного в жанре: Интервью