Виктор Юкечев: «Я всегда был против формулировки, что СМИ — это четвертая власть»

Виктор Павлович, когда началась ваша программа для журналистов-расследователей?

— Наш первый проект в 2011 году был посвящен в том числе и общественным расследованиям. Сначала мы хотели проводить тренинги и практикумы только для журналистов, которые проводят расследования, но пришли к двум выводам. Во-первых, у нас не так много СМИ, которые готовы публиковать подобные материалы. Во-вторых, не так много журналистов, которые умеют это делать и имеют к этому предрасположенность и желание, которое совпадает с желаниями и возможностями их редакторов, владельцев СМИ и так далее. Кроме того, сами граждане в определенной степени теряют доверие к СМИ. Для того, чтобы они сами имели возможность быть не только потребителями информации, но и участвовать в расследованиях и влиять на них в выборе тем и сборе доказательств, мы решили избрать формат общественных расследований. Чтобы журналисты и гражданские активисты могли работать вместе.

Получается, мы занимаемся этим уже 5 лет — сначала только в сибирском регионе, а теперь уже по всей России: в нынешнем проекте есть участники из городов от Калининграда до Владивостока. И это говорит о том, что интерес-то на самом деле к расследованиям есть, и у нас много непаханной целины.

Но если у самого общества есть запрос на журналистские расследования, почему СМИ не готовы их делать?

— Они готовы в минимальной степени. Даже по количеству своих сотрудников. Ваш ресурс «Новый Омск» — не самый малолюдный, но в большинстве региональных СМИ (это и газеты, и сайты) работает 3-5, максимум 10 корреспондентов. И если им выделять человека на расследование, это значит, что в это время он не будет заниматься производством новостей. И в такой ситуации самое главное — умение сформировать команду, чтобы журналист был в ней не один. Этому, в том числе — умению вовлекать совершенно разных людей в общественное расследование, мы и стараемся учить на своих тренингах и в реальных расследованиях в социальной правозащитной сети «Так-так-так» (www.taktaktak.org). Поэтому я считаю, что в этом плане мы даем очень полезные навыки.

Как финансируется проект?

— У нас нет единой компании, которая постоянно и регулярно оказывает нам поддержку. За эти годы у нас среди доноров был и Европейский Союз, получали мы и президентский грант. Сейчас уже третий год нам помогает международная неправительственная организация Интерньюс Нетворк, которая работает именно со СМИ. Но каждый раз эти средства распределяются по конкурсу.

Именно из-за сотрудничества с этой компанией Институт развития прессы был признан иностранным агентом?

— Нет, а точнее, не только из-за этого. Когда нас собирались включить в реестр иностранных агентов, была внеплановая проверка Управления юстиции, и в то время они насчитали у нас несколько доноров. Это и Интерньюс, и Евросоюз, и небольшие пожертвования от разных фондов на разовые семинары. По нынешнему закону об НКО, для признания некоммерческой организации «иностранным агентом» должны совпасть два условия — это получение денег из иностранных источников, причем любых, будь то физическое лицо, некоммерческая организация или государственный орган. Второе условие — это участие организации в политической деятельности. Мы никогда не опровергали, что получаем пожертвования из-за рубежа, вся эта информация открытая, и мы регулярно подаем свои отчеты в Минюст. Но мы опровергали и опровергаем тот факт, что занимаемся политической деятельностью. Мы не участвуем ни в деятельности партий, ни в избирательных кампаниях, ни в какой-то борьбе за власть, в агитации и пропаганде, что и представляет собой политическая деятельность. Мы обучаем журналистов, а теперь и гражданских активистов, как самим во всем этом разбираться, чтобы затем преподносить обществу, что происходит на самом деле. Это не является политической деятельностью, и именно об этом у нас идут споры в судах.

Что конкретно разбирается в судах?

— У нас было несколько судебных процессов. Сам факт включения в этот реестр мы оспаривали в столице в Замоскворецком суде, Московском городском суде и сейчас уже дошли до стадии кассации. Суд пока еще не принял нашу сторону, и мы все еще находимся в реестре. Одновременно нас хотели оштрафовать, заведя протокол об административном нарушении за то, что мы не вступили в реестр по собственной инициативе. И мировой суд Ленинского района Новосибирска отказал Минюсту в их требовании. В суде сочли, что истец не доказал, что мы занимаемся политической деятельностью. Потом была вторая попытка нас оштрафовать — за то, что мы, якобы, не маркируем свои публикации информацией о нахождении ИРП-Сибирь в реестре организаций, выполняющих функции иностранного агента. Так должны маркироваться все публикации на сайте, раздаточный материал и т. д. Мировой суд в этом случае также отказал Управлению юстиции — они пропустили сроки для подачи иска. Но эти попытки будут продолжаться, поскольку законодательство в этом сегменте невнятное и каждый толкует его по-своему.

Все же насколько государство закрутило гайки, и вам стало тяжелее работать?

— Обычно некоммерческая организация по закону об НКО один раз в год отчитывается перед Министерством юстиции. Теперь мы должны делать это 5 раз за каждый год. Это все-таки занимает какое-то время, в течение которого люди могли бы подготовить какой-то семинар или давать консультации. Кроме того, есть обязательный ежегодный аудит, который стоит немалых денег. Мы должны их где-то находить, экономя на чем-то другом. А теперь еще и судебные процедуры, которые отнимают и время, и нервы.

Органы юстиции, по идее, должны помогать некоммерческим организациям осуществлять свои функции. Но в данном случае они играют противоположную роль — карающую.

А российское государство совсем не хочет поддерживать СМИ с общественно полезными проектами?

— На самом деле, есть и местные, региональные, и федеральные субсидии. Но далеко не все, кто за ними обращается, может рассчитывать на получение таких грантов или субсидий. И в меньшей степени это независимые СМИ. Прецеденты есть, тот же «Алтапресс» несколько раз получал средства от государства. То есть, по пальцам такие случаи можно перечислить, но в массе своей это оформляется в виде государственного заказа на отражение деятельности администрации, пропаганду патриотизма и так далее.

Тут есть незаметный, но очень важный нюанс. Во многих странах государство поддерживает СМИ. Но выглядит это как обеспечение права граждан на информацию. При объявлении тендера, в котором может участвовать СМИ любой формы собственности, во главе угла стоит именно это, а не поддержка конкретного СМИ. У нас пока еще все абсолютно наоборот.

Журналистские расследования, которые вы поддерживаете, касаются в основном работы органов власти, скандалов с чиновниками, каких-то незаконных действий. Отслеживаете ли затем резонанс после этих публикаций?

— Мы стараемся за этим следить, и, как мы знаем, иногда результаты по исправлению нарушений случаются через достаточно большое количество времени. Не каждая структура готова признать свои собственные нарушения, не всегда суды оперативно рассматривают дела, и даже прокуратура не всегда сразу реагирует на указанные проблемы. Но отдельные примеры исправления ситуации конечно же есть, и мы о них сообщаем.

Но хочу заметить: мы, ИРП-Сибирь, не назначаем темы для журналистов, а объявляем конкурс общественных расследований и предлагаем на него заявляться людям по тем проблемам, которые они сами видят для своих регионов важными, болезненными или замалчиваемыми.

Какие интересные темы заявляются в текущем проекте?

— В основном это различные нарушения с признаками коррупции, нецелевого использования средств — при строительстве дорог, закупке оборудования... Есть и уникальные темы, как в Калининграде — контрабанда при вывозе янтаря за рубеж. Темы самые разнообразные для каждого региона, есть и экологические проблемы, и коррупционное распределение земельных участков под застройку, в том числе и парковых зон.

Возбуждались ли по итогам ваших расследований уголовные дела?

— Косвенно, возможно. Во время одного из наших расследований в Перми один из фигурантов попал под суд и затем был отстранен от должности. Но для нашего формата общественного расследования это не главное — отдать кого-то под суд и посадить. Самое главное — чтобы люди увидели, что зависит от них самих, на что они могут повлиять, с чем они не согласны мириться. Но для этого они должны знать: почему это получается и кто в этом заинтересован.

СМИ может себя по-прежнему чувствовать четвертой властью в обществе?

— Я всегда был против такой формулировки. Это метафора. Четвертая власть прессы заключается в том, что СМИ не представляют ни одну из традиционных трех властей — ни законодательную, ни исполнительную, ни судебную, и не дают им объединиться. СМИ не должны ни принадлежать им, ни быть ангажированы ими. А должны быть самостоятельными, чтобы наблюдать и за одними, и за другими, и за третьими, и, в результате, пользоваться доверием граждан. Возможно ли это сегодня? Наше законодательство сейчас не сильно этому благоволит. Но я не утверждал бы, что журналистское сообщество и гражданское общество, в целом, с этим смирились.

Самое актуальное в рубрике: Общество

Больше интересного в жанре: Интервью