Земля и воля

В результате все взоры обратились в сторону наших производителей сельхозпродуктов: а сможет ли отечественный крестьянин возместить то количество еды, которое ранее поставлялось из-за рубежа? Вопрос для России, казалось бы, неуместный: нигде на планете Земля нет страны, которая бы располагала такими необъятными сельскохозяйственными ресурсами. По площади чернозёма нам нет равных на глобусе. Площадь сенокосов, то есть кормовая база для животноводства, у нас тоже необъятная. В связи с этим для развитого рыночного крестьянского хозяйства единственным препятствием к росту производства продуктов должна была выступать только ёмкость внутреннего рынка. Иначе говоря, наш отечественный селянин ответил бы нам на поставленный выше вопрос однозначно: было бы достаточно потребителей, а произвести потребное количество продуктов - не проблема.

Но вот эти санкции и контрсанкции и предоставили для отечественного сельхозпроизводителя дополнительные ёмкости внутреннего рынка: увеличивайте выпуск продуктов, заполняйте освободившиеся ниши - ваши конкуренты исчезли. Однако, несмотря на отдельные бодрые рапорты с мест, взрывного роста производства сельхозпродукции не наблюдается. На это влияет несколько факторов. Рассмотрим хотя бы один из них. Земли у нас много, это верно. А есть ли у нас достаточное число тех, кто может успешно трудиться на ней? Тоже, казалось бы, нелепый вопрос: ведь большую часть своей истории Россия была известна именно как крестьянская, земледельческая страна. Когда-то она обеспечивала хлебом собственного урожая не только всё население империи, но и была крупнейшим экспортёром зерна. И если спросить до Первой мировой войны какого-нибудь европейского двоечника, что за государство Россия, то он, наверное, немногое смог бы вспомнить, но обязательно сказал бы, что это та страна, которая снабжает всю Европу хлебом и маслом. Это знали все.

Но почему же тогда встаёт вот такой вопрос: а есть ли у нас достаточно потомков тех легендарных русских крестьян, кормивших всю огромную страну и всю Европу?

А ответ на этот вопрос будет точно такой же, как у гениального Шекспира: «Прервалась связь времён». Не передали эстафетную палочку своим потомкам те славные трудолюбивые русские крестьяне, на которых и держалась русская земля.

Первый тяжелейший принципиальный удар по крестьянству нанесла Гражданская война и вызванная ею чрезвычайная мера правительства - продразвёрстка. Я не собираюсь здесь рассуждать о политических моментах этой темы, возьмём только социально-психологический аспект и экономические последствия этой кампании. В ходе реализации данной политики государство изымало у крестьянина весь «излишний» хлеб. В хозяйстве оставлялось только то количество, которое было потребно для минимального пропитания семьи. И какой урок вынес каждый крестьянин уже после сбора урожая 1918 года? А урок очень простой и, увы, вполне логичный и естественный: а зачем я буду производить эти самые «излишки», если их у меня всё равно отберут. Зачем я буду засевать ещё пару десятин, расходовать на них драгоценное семенное зерно, тратить своё время и трудовые ресурсы, гробить на тяжёлой работе своих лошадок и детей? Ответ понятен и однозначен. Вся крестьянская Русь впервые во многовековой истории стала сознательно сокращать посевные площади под зерном. До этого периода мы видели только, что эти площади постоянно расширялись: и в 19 веке, и в 18-м и в 17-м.

А тут история повернулась вспять. Крестьянин потерял вековечные стимулы для расширения производства. Осенью 1919 года продотряды при-шли снова. Деревня ответила дальнейшим сокращением площадей посевов и снижением количества собранного хлеба. И в 1920 году, чтобы выполнить план по изъятию хлеба, продотряды вели себя более чем сурово: изымался уже и семенной фонд и даже потребительский минимум. И грянул страшный голод с огромной смертностью, полным вымиранием целых деревень, людоедством и массами беспризорных детей.

Если в 1913 году в России было собрано 90,2 миллиона центнеров зерна, то в 1921 году - 37,6 миллиона. Это была катастрофа. Этого количества было явно недостаточно. Надо было срочно что-то делать. И сделали - отменили продразвёрстку. Заменили её продналогом в два раза меньшим. Но не количество тут было главным, главное - это то, что, сдав продналог, крестьянин мог остальное зерно свободно продавать на рынке. Больше ничего государство не могло сделать для деревни. Но и этого было достаточно. И произошло чудо, чудо возрождения русского села и крестьянина. В сельском хозяйстве снова появился Его Величество Стимул. Как жадно накинулись на работу, на пашню крестьяне! У них, правда, для моментального подъёма хозяйств отчаянно не хватало семенного зерна, но они теперь голодали сознательно, питаясь лебедой и оставляя для посева оставшиеся горсточки семян. И уже в 1925 году было собрано 72,5 миллиона центнеров, а в 1926-м - 76,8 миллиона. Таких темпов восстановления производства не знало русское сельское хозяйство.

Ещё до этого максимально поучительного исторического эксперимента существовала аксиома: «Если правительству нечего дать крестьянину - пусть оно даст ему землю и волю!». Наверное, этот постулат и вспомнили большевики в 1921 году. По их примеру аналогично поступили и реформаторы в России в 1990-е годы. Однако они не получили того же эффекта, как в 1922-1926 годах. Что-то почти никто не ломанулся на предоставленные угодья. А почему? Да потому, что практически полностью исчез тот самый социальный слой самостоятельных сельских хозяев, готовых пахать, сеять и торговать выгодно для себя и государства. Пропал бесследно тот многовековой опыт, который накопило русское крестьянство. Коллективизация окончательно вытравила ту породу людей, которая долгое время путём селекционного отбора вызревала в России. Вот и получается, что зарастают бурьяном миллионы гектаров пахотной земли, а цены на рынке растут. Земля есть, есть и воля, а вот людей на земле нет.

Материал опубликован в газете «Ваш ОРЕОЛ» №44 (877) от 4 ноября 2015 г.

Самое актуальное в рубрике: Другие

Больше интересного в жанре: Колумнисты