«Говори, кто это был здесь?!» — закричала тетя Маруся, прибежав на шум за стеной

По этой беспокойной ночи никакие, даже самые вроде бы напряжённые события в жизни - например школьные, а потом и университетские экзамены - не лишали Аню ни сна, ни аппетита. А тут она не смогла сомкнуть глаз, размышляя, как ей поступить: может быть, тихонечко собраться и сбежать, пока не рассвело. Но незаметно сделать это вряд ли удастся. Старый, однако очень чуткий и хорошо знающий свою службу пёс Валет обязательно выскочит физ конуры и приветственно залает, перебудив всю округу. Хотя, возможно, и не услышит, если быстренько и на цыпочках пробраться к калитке. Только вот в таком тайном исчезновении был нехороший душок трусости и чуть ли не подтверждения, что она сама во всём и виновата. И Аня с тяжёлым сердцем поворачивалась на другой бок. Да и куда среди ночи деваться в пригородном посёлке? Ждать на остановке первого автобуса? Глупо, по-детски как-то. Да будь что будет! Впрочем, лучше уйти рано утром, пока никто ещё не встал, оставить записку, что...

Она не успела придумать какой-нибудь убедительный текст и всё-таки задремала, а когда проснулась, на кухне уже слышались тяжёлые шаги и позвякивание посуды. Было воскресенье, свободный день, торопиться некуда, к маме в клинику только к двенадцати часам, в принципе, есть возможность и поваляться, но такого за ней не водилось. Да и не любила просто лежать, теряя время. И Аня, всё ещё расстроенная и не знающая, как себя вести, откинула одеяло.

Тётя Маруся стояла у плиты, заслонив её своей могучей фигурой в длинном, почти до пят, домашнем халате, и свирепо жарила оладьи. Старинная чугунная сковорода, видимо, почуяв настроение хозяйки, шипела и скворчала тоже сердито.

- Ну, что застыла? - ворчливо сказала тётя Маруся, у которой, конечно же, не имелось на затылке глаз, но она почувствовала, что Аня нерешительно остановилась в дверях. - Умылась? Садись за стол.

На столе уже красовалось блюдо с поджаренными до золотистой корочки кругляшами, даже чашка Ани с красными маками по белому фону перекочевала из шкафа без её участия.

- Достань из холодильника сметану или варенье, - тётя Маруся так и не повернулась к ней. - Ешь, пока горячие. Жалко, матери остывшие отвезёшь.

Ане не хотелось ни садиться, ни есть, но спорить с тётей Марусей было делом бесполезным и опасным. Вспылив порой на пустом месте, она могла и накричать, не особо выбирая слова, правда, после вспышки гнева быстро успокаивалась и иногда, правда редко, просила извинить за несдержанность.

- Доживи до моих лет, - говорила, - посмотрим, какие у тебя нервы будут.

Тёте Марусе было шестьдесят восемь - и Аня, если честно, старой её не считала: бабушка умерла два года назад в девяносто пять, до последнего дня делала по хозяйству всё, что было по силам, не слушая ничьих уговоров «отдыхать», и лишь махала с досадой сухонькой рукой. Аня покорно достала вазочку со сметаной, налила чаю. Оладьи у тёти Маруси всегда получались вкусные, а на сей раз она, видимо, бросила в тесто маловато соли, но говорить об этом вряд ли стоило. Да и не велика промашка.

- Валька, дура, вся в слезищах домой к мамаше с утра пораньше удрала, - сказала тётя Маруся и наконец взглянула на Аню из-за плеча.

Краска бросилась Ане в лицо, и она опустила глаза, наскоро допила чай, поднялась неловко, чуть не уронив табуретку:

- К маме поеду, - почти прошептала под пристальным взглядом тёти Маруси.

- Иди собирайся, а я передачку приготовлю. Пряников-конфет надо?

- Я уже всё купила вчера.

- Ну и ладно. Тогда вот оладушек положу в пакетик...

Уже в автобусе, а дорога в клинику занимала около часа, Аня задумалась всерьёз, как же ей быть дальше. В общежитие переселяться очень не хотелось, как не хотелось покидать маленькую и ставшую родной комнатку у тёти Маруси, где прожила уже два года. А точнее, четыре студенческих семестра. Она училась на ветеринара, но не того, который лечит собак, кошек и прочих обитателей городских квартир. После окончания твёрдо решила вернуться в деревню, где отец и два старших брата затеяли молочную ферму, на которой свой Айболит, конечно же, будет весьма кстати. Ко всему прочему, скоро должен вернуться из армии Денис - жених не жених, об этом ещё разговора не было, зато писем он прислал целую пачку, и его мама, случайно столкнувшись с Аней на улице, здоровается с многозначительной улыбкой.

«Угол» у тёти Маруси нашёл городской товарищ отца, когда Аню без проблем зачислили в университет. Дом был большой, четыре комнаты и просторная кухня. Плату хозяйка запросила вполне божескую, а условий было только два: помогать с уборкой и не водить друзей. Какие друзья, если она приехала учиться? А уж помыть полы, вытереть пыль, вымести двор - вообще пустяки. Папа, правда, предложил ещё привозить мясо-картошку из деревни, чтобы тётя Маруся готовила Ане еду: самой-то ей когда у плиты

возиться? Тётя Маруся подумала и согласилась. Почему она жила одна, хотя в большой комнате висели на стене три мужских фотографии в рамочках, интересоваться было неудобно. Но однажды, в первый же месяц, как Аня привыкала к новому пристанищу, её тормознула на пути с автобусной остановки маленькая старушка с палочкой:

- Ты, что ль, у Сушилиных квартируешь?

- Я. А что?

- Шла бы ко мне, девушка, - старушка пожевала выцветшими тонкими губами, будто пробуя на вкус следующую фразу. - Та ещё семейка. Проклятие над ней висит. У Маруси муж и старший сын померли от болезней, а младший... - она зловеще прищурилась.

- Зачем вы всё это мне говорите? - возмутилась Аня. - Не верю я ни в какие проклятия. А тётя Маруся хорошо ко мне относится.

- Ну-ну, - бабка язвительно улыбнулась, - взвоешь скоро.

Аня невежливо обогнула её и побежала к калитке.

- О чём это с тобой старуха Мотыгина толковала? Я в окно видела, - тётя Маруся казалась встревоженной.

- К себе жить звала, - коротко ответила Аня, не вдаваясь в подробности. - Я отказалась.

Каникулы она проводила дома и даже уже пыталась практиковаться, осматривая коров и телят и вызывая необидные шутки братьев. Но этим летом в город пришлось вернуться раньше на неделю: захворала мама - и её отправили на обследование в областную больницу. Чтобы она не была там в одиночестве, отец велел Ане отправляться следом. Предупредить тётю Марусю в тревогах-хлопотах просто забыли. Да и что особенного-то случится? Обычное дело. Валет с радостным лаем бросился навстречу, едва ступила во двор. А вот вышедшая на крыльцо хозяйка показалась ей не такой, как всегда, даже смущённой. За столом, когда сели пить чай, тётя Маруся сказала:

- Генка приехал. Из колонии. Ещё три года ему сидеть бы, а освободили. Я и не ждала, и от тебя скрыла. Сюрприз сделал...

Только теперь Аня заметила, что на вешалке для верхней одежды притулилась мужская ветровка.

- А за что...

- Сидел-то? Ограбить мужика хотели, ну, ударили по голове, а сил не рассчитали, мужик и скорой не дождался... По пьянке всё. Кто ударил - неизвестно. Мой дурак на себя взял. Дружков выгородил. Я, мол, холостой, а у них дети. Ну, вот, на работу кое-как грузчиком в магазин взяли, участковый помог. Подружку себе там же и нашёл, Вальку, да ты видела её, толстая такая, в хлебном отделе. Вроде жениться собрался. И здесь жить. Не знаю, не знаю... Не нравится мне эта Валька тупоголовая, по дому то ли не умеет ничего, то ли ленится.

- Тётя Маруся, а как мне быть?

- Поживи пока, посмотрим. Я тут знаю одну женщину, поговорю с ней, может, пустит к себе.

Генку с Валькой она увидела только вечером, когда они ввалились в дверь, оба хорошо навеселе.

- Мама, ни звука! На дне рождения были. О, кака-ая... ягодка! - разлетелся он к Ане, причмокнув губами. - Разрешите с вами...

- Не сметь! - прикрикнула мать.

Валька, смерив Аню оценивающим взглядом, утащила Генку в дальнюю комнату.

- Иди спи, утром он у меня получит, - сказала тётя Маруся. - И я лягу, устала.

Но не спалось. Да, придётся менять квартиру. Это плохо, а что поделаешь. В полной тишине она уловила, как кто-то осторожно приоткрыл дверь её комнаты и вошёл. Аня замерла.

- Дрыхнешь? - шёпотом спросил Генка. - Дельце есть деликатное, ягодка.

Он неуверенно двинулся вперёд. Аня испугалась. В панике она резко села на кровати, задела рукой лёгкую тумбочку - и та с грохотом повалилась на пол. За стеной послышался недовольный голос тёти Маруси: «Что такое?!». Генка выругался, метнулся к окну, рванул створку и сиганул в палисадник.

- Кто это был здесь? - закричала тётя Маруся, включив свет и увидев валявшуюся тумбочку. - Чего молчишь?

Притопавшая на шум Валька угрюмо сказала, с ненавистью глянув на юную квартирантку:

- Гена куда-то смылся... Уголовник хренов!

- Генка?! - тётя Маруся побелела от ярости. - Всем спать. Попадётся он мне!

Настроение у мамы было хорошее, она обрадовалась оладушкам, и Аня немного повеселела. Решила, что ещё одну ночь как-нибудь проведёт на старом месте, а завтра с утра поедет просить общежитие.

Вечером они с тётей Марусей мыли и резали яблоки для варенья. Генка почти упал с порога, до того был пьянющий. Трезвым-то побоялся, видно, предстать перед грозной матерью. Свалился на живот и захрапел. Тётя Маруся замотала ему ноги багажным скотчем, принесла из кладовки потёртый солдатский ремень с бляхой и сильно стеганула по спине. После второго удара Генка очнулся, сморщился от боли, потому что его настиг третий, и хрипло завопил.

- Зачем к девочке полез, а? - тётя Маруся опять размахнулась.

- Да я денег хотел занять, денег, на самогонку! - Генка попытался отползти. - Выпить ещё!

- Ну так урок всё равно не помешает, - и ремень ещё раз проверил крепость его рёбер.

Материал опубликован в газете «Ваш ОРЕОЛ» № 36 (921) от 7 сентября 2016 г.

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Статьи