«В дурдом меня сдать хочешь?» — Михаил сверлил Татьяну злыми глазами

От удара кулаком в стену Татьяна вздрогнула и проснулась. Было ещё темно. Не открывая глаз, нашарила на тумбочке мобильник, с трудом разлепила веки: господи, ещё и семи часов нет. У неё выходной, но выспаться вряд ли удастся. Вчера она чуть не до полуночи отскребала-оттирала жирный майонез с ковра на полу, чтобы даже запаха не осталось, отмывала со стены большое маринадное пятно, хотя не очень-то и получилось.

- Танька, иди сюда, быстро!

Как он руку не отобьёт, колотя с такой силой? Она мысленно подобралась, накинула халатик и, всё ещё сонная, вошла в соседнюю комнату. В бледном свете ночника Михаил с искажённым яростью лицом показался чудовищем из страшной сказки.

- Ну, наконец-то соизволило ваше величество продрать зенки, - ядовито сказал он. - Вообще уже обнаглела, жёнушка?

- Миша, - Татьяна постаралась, чтобы не прорвалось раздражение, - что ты хочешь?

- Ишь ты, какая услужливая. Помоги сходить в туалет, - теперь уже в его голосе появились командирские нотки.

Он прекрасно мог сделать это и без помощи. Но, видимо, захотелось прямо с утра «поставить её на место». И ведь не возразишь, не вспылишь, не откажешь. Татьяна приблизилась к кровати, откинула одеяло и придержала мужа за плечи. Когда он спустил ноги на пол, подала костыли.

- Чего ты мне их суёшь? - проворчал Михаил. - Нравится издеваться над калекой?

Заученным рывком поднял тело и зацокал в коридор, в дверях

обернулся:

- Завари чаю покрепче и поджарь хлеба с сыром. Да поживее!

Вот что его подняло в такую рань? Татьяна включила чайник, достала из холодильника кусок сыра, поставила на газ сковороду.

- Готово? Вечно возишься - не дождёшься! - он с шумом опустился на стул, один из костылей с грохотом упал, словно нарочно.

- Подними! - аж взревел, хотя видел, что она выкладывает горячие бутерброды на тарелку.

Только бы не дрожали руки... Татьяна прислонила костыль к стене, налила в кружки чаю, подала Михаилу салфетку из тонкой ткани.

- Грязная! - встряхнул он её. - Давно стирала? Обленилась, к чертям собачьим.

Салфетка была свежей и отглаженной, но спорить не стала, достала из шкафа другую, точно такую же.

- То-то же, - Михаил с прихлюпом втягивал чай и с интересом наблюдал за ней, зная, что она не выносит эти звуки.

Но Татьяна молчала, и он разочарованно дожевал-допил, правда, не успокоился, приготовив для финала угрозу:

- А с Виталькой я ещё разберусь!

- Да отстань от него, Миша, - не выдержала она. - Ни в чём он перед тобой не виноват.

- Ага, защищаешь! - злорадно потряс он пальцем перед её лицом. - Значит, и у тебя рыльце в пушку...

И, встав на костыли, многообещающе улыбнулся. Татьяна не опустила глаз, хотя далось это нелегко. Он укоризненно помотал головой и ушёл в свою комнату. Сейчас включит компьютер и начнёт играть, то вслух ругаясь, то издавая победные кличи, да иногда требуя что-нибудь ему принести-подать. Она всё ещё сидела за столом, не в силах подняться. Вдруг вспомнилось, как они с Мишей когда-то вместе готовили завтрак, весело и необидно подтрунивая, кормили друг друга с ложечки и смеялись легко и беззаботно, хотя были не такие уж и молоденькие. Вырос и стал моряком-подводником сын Костя, женился и жил в далёком Владивостоке. А они, оставшись вдвоём, будто принялись строить жизнь с начала.

Но два года назад случилась беда. Михаил, в сумерках октябрьского вечера возвращаясь домой, увидел, как в их же дворе за гаражами трое парней жестоко избивают одного. Может быть, и заслуженно. Только не так же сводить счёты, ведь и убьют - не сразу заметят. Другой бы плюнул и прошёл побыстрее мимо, однако он не позволил себе это сделать. Окликнул и услышал в ответ оскорбления. А на что рассчитывал-то? Поднимут лежащего и извинятся? И он бросился в клубок рук и ног, попытался растащить... Татьяне, встревоженной тем, что Миша давно уже должен быть дома, а его всё нет и нет, и мобильник глух, позже позвонили из клиники:

- Михаил Трубников - ваш муж? Он у нас. Состояние тяжёлое. Сильное сотрясение мозга, сломаны два ребра, повреждён позвоночник. Прогноз на будущее пока дать не можем.

Она даже не заплакала. Просто помертвела. Одеревенела. А через несколько минут мчалась, поторапливая водителя, в больницу. Там уже металась по коридору свекровь Надежда Ивановна, сжимая в руке мокрый платочек. Что они пережили за те три месяца, которые Миша провёл в палате, и не рассказать. Сменяя друг друга, дежурили у его постели, ухаживали, как за малым ребёнком, да он почти и стал таким. Из клиники увезли на инвалидной коляске, но доктор строго велел ему не жалеть себя и потихоньку учиться ходить. И Татьяна, чуть не плача, уговаривала угрюмого, закрывшегося от всего мира мужа вставать и по шажку снова осваивать пространство.

- Помнишь, как мы Костика на ноги поставили? - спрашивала и легонько подталкивала из коляски: давай-ка попробуем.

Он отстранял её, грубо и сильно, так что Татьяна едва не теряла равновесия:

- Какая разница: сидеть или ковылять? Всё равно я теперь инвалид до смерти.

Каждый день приезжала Надежда Ивановна, и они вместе убеждали Мишу, что ему будет лучше, если он сам начнёт передвигаться. И он наконец подчинился, ворча и огрызаясь. Татьяна обрадовалась, но рано. Михаил перебрался жить в отдельную маленькую комнату, когда-то бывшую детской. Обрывал жену, если она вечером принималась оживлённо делиться впечатлениями дня:

- Мне это неинтересно!

Он вспыхивал на пустом месте, повышал голос до крика, доводил до слёз, не разрешал звонить подругам:

- У тебя одна забота - я.

Татьяну пугало, что она чувствует облегчение, уходя утром на работу. Миша ведь не виноват. Ну, злится, капризничает - так его понять можно. К психологу его свозить? Робко предложила: мол, он всего лишь с тобой побеседует, но Михаил только громко расхохотался:

- В дурдом меня сдать хочешь? Не выйдет, голуба. Не на того нарвалась.

Вернулся из дальнего похода на своей субмарине Костик и прилетел домой. Татьяна очень надеялась, что, увидев его, Миша помягчеет. Напрасно. Когда сын, пряча страдание за улыбкой, обнял отца, то услышал:

- Полюбоваться приехал? Ну-ну... Нечего было деньги тратить. У меня и без тебя полно жалельщиков, понял? Мотай назад!

Но Костя был мужчиной и офицером и считал, что раскисать и впадать в истерику не по-мужски. Тем более - мучить тех, кто рядом. И он довольно жёстко сказал:

- Папа, тебе надо чем-нибудь заняться. Дело найти. Можно, например, подрабатывать на компьютере.

- Мне все эти штучки даром не нужны.

- Всё-таки попробуй. Завтра же куплю его тебе.

Костя привёз коробки из магазина, вызвал мастера. И отбыл на базу, крепко обняв на прощание мать. Но никакую подработку Михаил и искать не стал, порыскал по сайтам, выбрал игры - тем и кончилось.

Татьяна убрала со стола, вымыла пол на кухне, постирала разную мелочь, приготовила обед и поехала к Надежде Ивановне. Села в автобусе у окна и попыталась собраться с мыслями. Вчера был день рождения Миши. Она решила устроить ему праздник. Взяла отгул на работе. И утром, как только муж проснулся, поздравила и вручила в подарок красивую рубашку, которая тут же полетела на пол:

- Издеваешься, что ли? Куда в ней ходить?

- Сегодня вечером наденешь, когда мама и Виталик придут.

- Мне и в старой хорошо.

И не надел. Татьяна не дала обиде даже проклюнуться. А стол получился нарядный и вкусный. У плиты полдня простояла не зря. Надежда Ивановна похвалила, Виталик восхищённо покрутил головой. Он прибежал один: жена уехала отдыхать, а ему отпуск не дали. Когда-то они вместе с Михаилом работали, так что вроде было о чём поговорить.

- Ну, Миха, с днём рождения! - сказал Виталик, подняв бокал с вином.

- Мало радости, - пожал плечами хозяин.

- Да перестань! Таня, включи музыку.

Михаилу пить было нельзя - и он лишь наблюдал, как оживились гости, и Татьяна смущённо улыбнулась, когда Виталик пригласил её на танго. Надежда Ивановна отправилась в кухню за хлебом и вдруг услышала за стеной грохот. Прибежав в комнату, увидела перевёрнутый стол, остолбеневших танцоров и взбешённого сына, который закричал:

- Миловаться с Танькой вздумал, пока жены нет? Пошёл отсюда! А ты! Гадина! Ишь, расцвела. Ну да, или здоровый мужик - или урод? Есть разница, ага?

- Дурак ты, Миша, - сказал Виталик, оделся и хлопнул дверью.

Михаил брезгливо посмотрел на месиво под ногами:

- А вы чего стоите? Убирайте!

Он закрылся в своей комнате и не вышел даже проводить мать.

Надежда Ивановна встретила Татьяну так, будто ждала с самого утра.

- Послушай, я вчера не решилась. У тебя что с Виталькой? Не зря, может, Миша...

- И вы туда же, - горько ответила Татьяна. - Верьте - не верьте, я люблю Мишу, но мне очень тяжело с ним.

- Прости, прости, я не со зла, - заторопилась Надежда Ивановна. - Боюсь, что ты бросишь его, уйдёшь, а одна я не справлюсь.

- Да никуда я не денусь, бог с вами, чёрная полоса когда-нибудь кончится. Я постараюсь...

Материал опубликован в газете «Ваш ОРЕОЛ» № 40 (925) от 5 октября 2016 г.

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Статьи