Ваш Ореол

Россия, Омск, ул. Некрасова, 3, 5 этаж Россия, Омск, ул. Некрасова, 3, 5 этаж Ваш Ореол

24 февраля 2017 13.42

«Нам нельзя с постояльцами...»

Однако гостя из лучшего номера запрет не остановил.

Валерия МарчукКоллаж Галины Серебряковой

Мама в кухне бушевала. Римма, переодеваясь в своей комнате в мягкий домашний костюмчик, слышала, как под излишним напором бьёт струя воды в раковину и жалобно позвякивает посуда. Как говорится, что-то пошло не так. Но что? Она-то как раз надеялась на совершенно противоположный результат.

- Опять куски таскаешь? - гаркнула мама на сей раз в роли бабушки. - Сядь и поешь нормально!

- Не, ба, нек… - прозвучал в ответ виноватый, ещё ломающийся басок.

- Что замекал-занекал? По-русски нельзя сказать?!

Да, дело плохо, если даже на обожаемого внука сорвалась. Римма, конечно, прекрасно поняла, что имел в виду Ромка под «нек». Ну некогда ему, абсолютно нет даже получаса, чтобы оторваться от монитора. Как из школы прискачет - и всё, пропал. Но вроде бы «стрелялки» и прочая ерунда позади. Римма, несмотря на недовольство сына, позволяла себе войти к нему без стука и даже заглянуть через плечо. Какие-то чертежи, формулы...

- Ты не поймёшь, - снисходительно отмахивался сын. - Высшая математика - не для женского ума. Ой, только не надо про Софью Ковалевскую, ладно? Исключения подтверждают правило.

Она молча пожимала плечами и беспомощно улыбалась: и впрямь от нагромождения цифр становилось не по себе. Римма услышала, как Ромка пробежал по коридору. Интересно, успел ли прихватить с собой пару-тройку бутербродов? Но пока было не до него. И Римма пошла «сдаваться»...

Тамара Петровна грохотала чашками-блюдцами не зря. Только что она, не ожидавшая в этот вечер никаких сюрпризов, пережила, а точнее, продолжала переживать потрясение. Дочь после работы приехала не одна. И даже не предупредила! Вот так свалилась на её седую голову со странным мужиком. Ну хорошо, не мужиком - мужчиной в дорогущем пиджаке, голубой рубахе и синем галстуке. А пахло-то от него, пахло! Тамару Петровну чуть не затошнило от этой стерильной чистоты, наглаженности и одеколонной вонищи. А он, хоть и первый раз здесь, ничуть не растерялся. Прямо в башмаках прошествовал, да так спокойно и чинно, будто хозяин прибыл с проверкой и сейчас всем задаст - мало не покажется. Ну, Римма забегала, чаёк-кофеёк, дядька - лет ему, на глазок, под пятьдесят - из портфеля конфеты бешеной стоимости достал: такие и есть-то страшно, каждая сладкая бомбошечка чёрт знает сколько стоит и обязательно в горле застрянет, чтобы всяк её как следует прочувствовал.

- Извините, что вот так, без приглашения нагрянул на минуточку, - сказал выхухоль (так Тамара Петровна его для себя мысленно обозначила). - Внезапно изменились обстоятельства. Впрочем, вам это не интересно... Меня зовут Алексей Таюрский, и я прошу руки вашей дочери.

Тамара Петровна чуть не повалилась. И повалилась бы, если бы не сидела, но фарфоровая чашечка из праздничного сервиза дрогнула в пальцах, пришлось поставить её на стол. Римма вся запунцовела, как девочка-школьница. Потом этот Алексей заявил, что он располагает средствами, чтобы обеспечить безбедную жизнь и Римме, и Роману, да и ей, Тамаре Петровне, если нужно будет. Правда, придётся перебраться в Подмосковье. Вы, мол, не беспокойтесь, брак будет официальный, ну и всё в таком роде. Римма просто поедала её глазами, с умоляющей слезинкой. Но Тамара Петровна всё же внутренне скрепилась и суховато ответила:

- Мне от вас ничего не надо. А насчёт руки... Вы, Александр ( «Алексей!» - зашипела Римма), ждёте моего согласия? Да я ж вас вообще не знаю.

- Я понимаю, - немного смешался он к тайной радости Тамары Петровны. - Не буду торопить. Римма вам ещё расскажет обо мне. А я завтра утром рано улетаю. Мне пора.

И даже изобразил что-то типа прощального поклона. А чаю и не пригубил. Не тот сорт, наверное. Бедняцкий... Эта - никакого уважения к себе! - выскочила проводить. Тамара Петровна осторожно глянула в окно. Они стояли у чёрной большой машины, которая, видно, ждала его. Пешком, поди, и не ходит по улице совсем. Чмокнул Римму в щёчку, хлопнул дверцей и - как не бывало.

Римма вошла тихо, сердясь на себя за эту робость (в тридцать восемь-то лет!) перед матерью.

- Где ты откопала эту деревяшку? - резко спросила мать.

- Деревяшку? Почему деревяшку?

- Ну, железяку, - Тамара Петровна обернулась и пристально посмотрела. - У него же глаза ледяные.

- Глаза как глаза, - Римма искренне удивилась. - Он просто очень сдержанный человек. Не мальчик ведь давно.

- Так где?

- Мам, Алексей уже несколько раз останавливался в нашей гостинице. Вот и...

Она невольно улыбнулась. Москвич Таюрский всегда заказывал заранее перед командировкой лучший номер. Не обратить на него внимание было невозможно. Высокий, подтянутый, без намёка на брюшко, черты лица грубовато, но вполне продуманно словно высечены из крепкого камня. Римма, старший администратор частного отеля, не могла отвести от него глаз, когда по утрам он точно в одно и то же время чеканно проходил по холлу, отправляясь по несомненно важным делам. А в прошлый приезд, месяца три назад, он вдруг свернул к её стойке, склонился и негромко сказал:

- У вас редкое имя, Римма. И вы очень красивы. Вечером жду, - и кивнул в сторону ещё закрытых дверей ресторана.

- Нам нельзя с постояльцами... - сконфузилась Римма.

- Вам можно. - И это прозвучало, как приказ.

А позже, уже за столиком, разговор сразу пошёл вполне конкретный.

- Я не молод, чтобы бегать за юбками. Вы мне нравитесь. Надеюсь, и я вам. Мы люди взрослые. Я давно заметил, что у вас нет кольца на руке.

Он ещё много чего рассказал о себе. Римма слушала и не верила: неужели это случилось с ней?

- Ромка с тобой не поедет, поняла? - вернул в реальность голос матери. - Нечего парня в десятом классе с места срывать. Да и неизвестно, как этот твой к нему относиться будет. Закончит школу - тогда сам решит. А ты делай что хочешь. Сорок скоро, а ума не нажила. Как первый муженёк тебя променял, так и этот... Прилетишь, а у него жена и детей выводок.

- Да, у Алексея была жена, но она вместе с сыном уехала жить за границу. А он не захотел. Она развелась с ним и уже там снова вышла замуж, так что...

- Сказки... Служанку бесплатную ищет. Из деревни-то самое то, - Тамара Петровна дала слабинку и всхлипнула.

- Всё будет хорошо, мама, - Римма крепко обняла её и сама чуть не расплакалась.

Ромка в аэропорту немного раскис, отчаянно пытаясь скрыть горечь и, может быть, обиду.

- Сынок, - положив руку ему на плечи, сказала Римма, - я буду приезжать. А потом ты поступишь в МГУ - и станешь настоящим москвичом. У твоего... у Алексея Фёдоровича большая квартира в Москве. Не грусти, ладно?

В самолёте она поплакала, отвернувшись к иллюминатору...

Трёхэтажный особнячок в элитном посёлке оказался даже роскошнее, чем Римме представлялось. Столовая с кухней, гостиная и кабинет с библиотекой внизу, спальня и гостевые комнаты выше, а на третьем - студия с окном во всю стену, мольбертами, диваном и столом.

- Ты рисуешь - и промолчал? - ахнула.

- Ну вот ещё, - усмехнулся Таюрский. - Здесь у меня раза два-три в год живёт молодой художник, пейзажи пишет. Талантливый, чертяка! Если б ещё не пил... Бывший одноклассник моего сына. Я его в клинику недавно загнал. Главное, чтобы не сбежал.

Ничего делать по хозяйству не пришлось (мамочка, ты ошиблась!). Приходила по утрам пожилая молчаливая домработница, наводила, если нужно было, порядок, готовила обед. Раз в неделю «генералила» другая: на сей раз молодая, сильная деваха в наушниках, которая всё время пританцовывала, но это ей не мешало ловко управляться с разной бытовой техникой. А по субботам у Алексея собирались друзья на мальчишник: чуть-чуть выпить коньячка, сыграть в карты или просто отдохнуть от бизнес-заморочек и поболтать о том-о сём. Римма поначалу чувствовала себя скованно в окружении солидных мужчин, но они за столом доброжелательно улыбались ей, говорили комплименты, а после перебирались в хозяйский кабинет. Римма уходила в гостиную, прихватив детектив.

Она несколько смутилась, когда в один из таких вечеров Олег Шабуров отказался раскинуть картишки, а остался с ней. И заговорил так, будто они были старинными друзьями. Римма рассказала ему о себе, о своём детстве, сама умилилась и порозовела, вспомнив студенчество. Шабуров смеялся искренне и смотрел тепло. Мужчины его звали, но без успеха.

 Дом Олега был неподалёку. И ушёл он позже всех. А Римма не могла понять, почему этому чужому человеку было интересно её прошлое. Алексея на его месте она и представить не могла: он ни о чём не спрашивал. Через месяц они распишутся и станут мужем и женой. Только вот лёгонькая трещинка змейкой вильнула - Римма засомневалась. Нет, Таюрский был с ней даже ласков, но как-то... не включая сердце. В следующую субботу всё повторилось, правда, на этот раз откровенничал Олег. Рассказал, что он никогда не был женат, до сих пор в поиске. Говорил: повезло Лёшке...

Когда все ушли, Алексей, подогретый выпивкой, строго выговорил ей за «неподобающее поведение».

- Мы же просто поговорили, - почти оскорблённо возразила Римма. - И вообще... Олег такой человечный, что ли, душевный, понимаешь? А ты... деревяшка, - выскочило внезапно мамино словечко.

- Ого, - сморщился Таюрский, - мы ещё не женаты, а у тебя уже претензии! И что дальше?

В окно гостиной кто-то побарабанил. Алексей вгляделся в сумрак, пробормотал:

- Вот ты-то мне и нужен, - и накинул куртку.

Римма смотрела, чуть отогнув штору, как гневно потрясал рукой Алексей, а Олег что-то горячо доказывал, потом развернулся и зашагал по дорожке к воротам.

- Наверное, я не прав, - сказал Таюрский, вернувшись в дом, и было заметно, что, говоря это, он переламывает себя. - Ты прости. Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Я не деревяшка, слышишь?

- Слышу. Просто обними меня...

Материал опубликован в газете «Ваш ОРЕОЛ» № 08(946) от 21 февраля 2017 г.

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Статьи

Добавить комментарий