«Я накрыл стол на четверых»

- А-а... чёрт! - Саша Илюшин слишком поздно - помешали и густые сумерки при редких фонарях, и кусты, хоть и голые, но путаные, - увидел, что совсем рядом с дорогой опасно балансирует на обмёрзшей льдом бровке человек. Он тормознул и крутанул руль влево. К счастью, машин не было ни сзади, ни на встречке. Но ударил бампером своей старенькой «десятки» всё-таки свалившегося чуть ли не под самые колёса «экстремала». А кто он ещё, если переход-зебра в каких-нибудь трёх десятках метров отсюда?! Остановившись, Илюшин мигом вывалился из салона и бросился к мешком темневшему бестолковому пешеходу. С недалёкой остановки автобуса сбегались зеваки.

- Куда зенки-то пялил, пьяный каз-зёл? - грубо заорал мужчина в не сходящейся на пузе дублёнке.

Саша склонился над лежащим и, тронув его за плечо, хрипло спросил:

- Вы живы?

Человек приподнялся, сел, потряс головой в чёрной вязаной шапке и неожиданно засмеялся:

- Да жив, жив! Помоги-ка, сынок, подняться. Где-то тут тросточка моя должна быть...

Подхватив старика под руки, Саша с предельной осторожностью поставил его на ноги.

- О, дурак, ну, я дурак, - бормотал тот, неловко оглядываясь, - говорил же себе, что нечего по гололёду в магазин тащиться.

Илюшин подвёл его к своей машине, распахнул пошире дверцу, усадил, сбегал за отлетевшей в сторону тростью. Какая-то девушка подала пакет деда, в котором на дне что-то болталось.

- У кого мобильник с собой? - не унимался пузатый дядька. - Вызовите ГИБДД и скорую! Старик, может, рёбра сломал! А лихача в тюрьму надо законопатить.

Но старик, услышав это, выглянул из салона и громко сказал:

- Уймись! Тебе-то чего?

Люди, поняв, что «кино кончилось», разбрелись кто куда.

- Видал? - смешливо спросил дед, когда мрачный Саша нырнул за руль. - Одним жалко, что крови нет ни капельки, другие хотели поглазеть, как тебя в наручниках в воронок запихнут. Ну, народ, а?

- Вы простите меня... не знаю, как вас зовут, - с трудом выговорил Илюшин. - Я виноват, конечно. Как бы там ни было...

- Это ты меня прости, сынок. Это ж я тебе под машину рухнул. Грешным делом, хотел дорожку укоротить, да судьба наказала. Николай Кузьмич я. А ты? Александр? - руки у него - Саша видел - всё-таки подрагивали, и он крепко сцепил пальцы.

- Может, в больницу съездим? Мало ли...

- Э, нет. Если что, завтра в поликлинику схожу. Да и некогда мне. Ты уж, будь другом, подбрось меня вон до той пятиэтажки.

Плавно затормозив у подъезда, Илюшин резво выскочил, обежал машину, протянул руку, лихорадочно подбирая слова для прощания. Наверное, он должен ещё раз как следует извиниться, но - как следует?

- А на третий этаж доставишь? Что-то ноги плохо гнутся, - с хитрецой прищурился Николай Кузьмич. - Семьдесят два года - не шуточки.

Не отпустил он его и у двери квартиры, прихватил за рукав:

- Зайди, зайди, чайком побалуемся. Я тебя с Егором познакомлю. Учти, серьёзный мужик. В школу в этом году пойдёт.

Нехотя, просто не желая огорчать этого на редкость доброго старика, Саша шагнул следом в тесноватую прихожую. И тут же вихрем вылетел из ближайшей комнаты мальчик и возмущённо закричал:

- Деда, ты где ходишь так долго? Блины уже все-все остыли!

- А ты проверил до единого? - засмеялся Николай Кузьмич. - Посмотри-ка, кто к нам пришёл.

И «серьёзный мужик» вдруг застеснялся, спрятался за спину дедушки, выставив из-за укрытия один насторожённый глаз.

Но дедушка легонько выдернул его и поставил перед собой:

- Вот, значит, это Егор, внучок мой, - и потрепал по светлым вихрам. - А это дядя Саша... или Саша?.. ну, сами договоритесь. Я ему сейчас чуть машину не покалечил.

- А есть мы когда будем? - Егор не собирался отступать от цели.

- Руки мытые? То-то же...

Из кухни вкусно пахло печёным. Уже за столом, покрытым чистой клеёночкой, Николай Кузьмич рассказал, что к горячим блинкам Егор захотел сметаны, а она, зараза, кончилась. Он и подхватился в магазин, далеко ли тут... А оно вон как вышло. Егор во все синие глазищи разглядывал гостя, которого дед таки заставил съесть ещё и тарелку оставшегося с обеда борща:

- Борщ, он постоит, так только лучше становится. Сам варил. Мы ведь вдвоём с Егором живём. Мама его, дочка моя Лидочка, две недели назад в Москву укатила, на курсы какие-то её отправили, а потом в должности повысят, - не удержался от горделивой нотки в голосе Николай Кузьмич.

Саша удивился, что она не побоялась оставить старого и малого одних.

- Ба, да ты меня плохо знаешь, сынок. Я же после речного всю жизнь грузы по Иртышу на Север таскал. Походная жизнь всему научит.

Тогда на берегу его ждали жена и три дочери. Лидочка - самая младшая и, что греха таить, самая любимая. Старшие живут сейчас кто где, одна даже и в Германию замуж улетела - Николай Кузьмич неодобрительно покачал головой. Бабушка внука, этого самого Егорку, не увидела - умерла девять уж лет назад.

- Ну, вот втроём и живём, - подытожил Николай Кузьмич и ласково взъерошил макушку внука: - Беги, солдат, к себе, а мы тут посидим. - И усмехнулся по-доброму вслед: - Спит и видит себя солдатом. Каждый день просит: купи фуражку и ремень.

Илюшин давно так не ужинал и молча восхищался поварским талантом старика. Он уже собрался было подняться, но Николай Кузьмич вдруг резко сменил тему:

- А ты ведь деревенский парень. И здесь недавно.

- Почему вы так думаете? - смутился Илюшин.

- Не очерствел ещё. Другой сбил бы - и в бега, как водится. А чего покраснел-то? Я и сам деревенский, так что «своих» сразу чую. Ничего стыдного нет. Где живёшь-работаешь? - Николай Кузьмич смотрел с неподдельным интересом.

Саша помедлил, сомневаясь, стоит ли вдаваться в подробности, но решил ответить как есть:

- После армии вернулся в село к родителям, года два шоферил у одного торгаша, он разорился - и я повис. Другой работы не было. И тут... так получилось, что мамин брат умер... инфаркт - и нет дяди Миши, я его очень любил, он к нам часто приезжал, с отцом рыбачил. Дядя Миша - мы даже и не знали! - оставил по завещанию мне и квартиру, и машину, в общем, всё, что у него было. Мои прямо вытурили меня из дома: в городе, сказали, быстрее место найдёшь.

- Нашёл?

- Пока охранником в супермаркете, - и, заметив, как разочарованно вытянулось лицо Николая Кузьмича, торопливо добавил: - Временно, конечно. Скорей всего, ближе к лету в нефтянку подамся. Ладно, спасибо вам за всё, мне пора.

- Жена соскучилась?

- Да у меня пока и невесты-то нет, какая жена...

Утром Илюшин позвонил в уже знакомую дверь. Николай Кузьмич открыл и удивлённо уставился: может, чего забыл вчера?

- Вы готовы? - Саша был серьёзен. - В поликлинику поедем. Надо убедиться, что вы в целости-сохранности. Мне показалось, вы прихрамывали.

- Да что ж ты такой беспокойный?! - изумился старик. - Спасу нет. Егор, посидишь без меня?

- Ой, чуть не забыл, - спохватился Саша, достал из большого кармана куртки плоскую коробку и протянул мальчику. - В детстве собирал, выбросить жалко, пусть теперь твои будут.

Мальчик мигом сорвал крышку и замер от восторга: каких только солдатиков там не было - разноцветные, из дерева, пластмассы и металла, они явно залежались без игрушечных сражений.

Врач не обнаружил ничего опасного, кроме нескольких синяков и лёгкого ушиба правого бедра.

Николай Кузьмич снова настойчиво затащил его к себе. И пока готовил обед, Саша с Егором провели первый, в общем-то, учебный бой. Увлеклись оба так, что недовольно оглянулись на зов:

- Вояки, за стол!

- Я тебя завтра буду ждать! - с надеждой сказал юный генерал, расставаясь в прихожей.

- Завтра мне на смену, послезавтра приеду. Хочешь, на машине покатаю?

- Ура! - крикнул Егор. И, оглянувшись на деда, почти прошептал: - У меня нету папы. Может, ты папа?

Николай Кузьмич с досадой крякнул и промолчал.

Как ни странно, Саше не хотелось, чтобы Лида вернулась. Ей могла не понравиться дружба чужого парня с её маленьким сыном и отцом. Но время шло, и настал день, когда Николай Кузьмич попросил его встретить Лидочку на вокзале вместе с Егором, ну а он отстоит вахту у плиты: всё будет горяченькое, с дороги в самый раз. Илюшин волновался, сердце упало, едва мальчик кинулся к вышедшей из вагона красивой женщине в белом коротком пуховичке. Она обняла его и непонимающе поглядела на молодого человека, подхватившего её багаж.

- Мама, это Саша! Он нашего дедушку машиной сбил! - И тут же зажал рот ладошкой: - Ой, деда не велел говорить... Нет, он хороший, хороший!

Лида побледнела, но через несколько минут всё разъяснилось, и он вёз их домой, чувствуя себя почему-то таксистом, помог занести чемодан на площадку и сказал:

- До свидания.

- Отставить! - в двери показался Николай Кузьмич. - Я накрыл стол на четверых. Лидочка, ты же не против?

- Ну, если тут все за, мне ли возражать? - Лида легко улыбнулась Саше, и он понял, что будет приходить сюда опять и опять, уже не только ради Егора.

Материал опубликован в газете «Ваш ОРЕОЛ» № 09(947) от 1 марта 2017 г.

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Спецпроекты