«Парни-то к тебе липнут уже?»

Когда всё уже было позади, разошлись тихо мамины бывшие сослуживцы и соседи, они, ближайшие родственники, остались втроём на кухне. Люся безучастно сидела у стола и перебирала бахрому дешёвенькой скатерти. Она никак не могла поверить, что больше никогда не увидит маму. И всё вспоминала, как прибежала после школы в клинику, а навстречу тётя Оля с потухшими глазами, которая сказала всего три слова: «Люсенька, мама... ушла». От страшной болезни с коротким скрежещущим названием. В груди поселилась бесконечная боль, такая жгучая, что сушила слёзы, и Люся молча смотрела в спину тёти Оли, маминой сестры, перемывающей в раковине посуду. А напротив удобно устроился на угловом диванчике дядя Коля, их младший брат.

- Люсенька, - сказала Ольга Петровна, - мы вот что надумали. Тебе всего четырнадцать, и одной здесь жить нельзя, ты понимаешь? Квартиру закроем или сдадим жильцам, а ты пока переедешь к нам с Юлькой.

Люся мгновенно представила, как в родных комнатах поселятся чужие люди, будут смотреться в их с мамой зеркало, и хрипловато возразила:

- Нет, никаких жильцов...

- И ладно, - обрадовалась, что Люся наконец-то заговорила, Ольга Петровна. - Будь по-твоему. Ты собери себе вещи на первый случай.

- Да вы что? - недовольно загудел Николай. - Вот бабы. Тебе же, Ольга, придётся кормить, одевать Люську, а у тебя своя дылда вымахала под потолок. Был бы мужик рядом, а то ведь на твои деньги не разгуляешься, хоть ты и... бизнесменка.

- Тебе завидно, что ли? Я, конечно, не миллионерша, но ничего, проживём.

- А я бы сдал в аренду, - упрямо твердил Николай. - Распустили тут сопли...

- Ты не хозяин, понятно? Тема закрыта.

Николай в сердцах поднялся, махнул рукой и двинулся в прихожую.

В общем-то, досадовать ему было от чего. Дома ждала необъятных размеров жена Люба, растолстевшая не от обжорства, а от регулярных родов. Трое сыновей от восьми до пяти лет есть хотели постоянно. А Люба не работала, возилась с детьми и, кажется, опять забеременела, хоть и скрывает. Хорошо, что квартира просторная, три комнаты. Но денег вечно не хватало, при том, что Николай - не бездельник, не лентяй - действительно пахал в двух местах и ещё успевал брать подработку. И он понадеялся, что договорится с сестрой делить пополам плату за аренду. А вышло вон что...

Ольга Петровна с дочерью жили недалеко от Люсиного дома, в двух остановках, так что школу решили не менять. Юлька училась уже в выпускном классе и считала, что двоюродная сестрица рядом с ней  - малышня. И вообще странноватая девчонка. Когда-то они даже дружили, но потом Юлька начала краситься, хохотать и кривляться при мальчишках, а Люсю запрезирала, потому что она не делала этого, зато читала книжки и обязательно выполняла домашние задания. Даже теперь, зная, что Люся потеряла маму, не удержалась от лёгкой гримаски, узнав о её переселении. Она привыкла быть дома полной хозяйкой, потому что мать пропадала по делам с утра до позднего вечера. К Юльке приходили друзья-подружки, врубали музыку, покуривали, пили пиво, болтали и не смеялись, а ржали. Зачем им соглядатай? На фиг эта малолетка, угрюмая и молчаливая?! Но что было делать? И Юлька согласилась с одним условием: пусть Люся живёт в комнате матери. Люся только обрадовалась - тётю Олю она любила, а сестру побаивалась. Ей купили кресло-кровать, перевезли письменный стол и освободили три полки под одежду в шкафу. Юлька лишь недельку стеснялась, а потом её жизнь вернулась в прежнее весёлое русло. На чудачку в соседней комнате, часами неподвижно сидевшую за столом над книгой, никто из гостей и внимания не обращал. Иногда после уроков Люся заходила в свой дом, но ненадолго: прошлое стискивало сердце, застилало глаза едкой влагой.

- Люсенька, - сказала ей Ольга Петровна, - ты не против, если я стану твоим опекуном? Тогда нам будут платить деньги, а мы оформим в банке счёт на твоё имя. Школу окончишь - пригодятся.

Люся подумала и кивнула. Она хотела поступать в университет. А жить на что? В тот вечер к ним, как нарочно, заскочил Николай. Услышав об опекунстве, восхитился:

- Ну, ты голова! Деньги к тебе прямо липнут.

- Это Люсе капитал на будущее.

- Сказки-то не рассказывай, - усмехнулся брат. - Снюхались тут капиталисты, спасу от вас нет.

Но выбралась Ольга Петровна только через неделю. И встретила полный отказ.

- И что, что вы родная тётя и девочка временно у вас живёт? -ответили ей в инстанции. - Вы женщина одинокая, захотите выйти замуж, а где гарантия, что ваш будущий супруг будет хорошо относиться к сироте? К тому же - частный предприниматель. Прогорите завтра - и по миру с сумой, а девочка с вами? Не беспокойтесь за Людмилу. Мы уже готовим документы. Опекуном назначим дядю - Николая Петровича Гостева. Семейный человек, положительная характеристика с предприятия, жена-домохозяйка, всегда приглядит, да и комнату отдельную он пообещал предоставить.

- Да он же деньги у меня вечно клянчит!

- Успокойтесь. У вас есть своя дочь, вы сказали? Вот и воспитывайте её.

Ольга Петровна вернулась домой расстроенная и застала Люсю одну.   

Юлька с компанией умчалась на какую-то очередную «днюху».

- Люсенька, - с трудом произнесла она, - наверное, тебе придётся жить у дяди Коли. Он будет твоим опекуном по закону. Так решили там, - и неопределённо повела глазами куда-то на потолок.

- А если я не хочу? - вскинулась Люся.

- Попробуй. Будет плохо - что-нибудь придумаем. Я с тобой, помни, ладно?

Николай, не скрывая радости, перевёз хмурую - а уж как он ей улыбался! - племянницу к себе. У самых дверей, когда Люся с сумкой уже вышла на лестницу, Ольга Петровна тихо спросила:

- Коля, зачем ты это сделал? И-за денег?

- А ты без денег прожить можешь? - живо откликнулся он и исчез.

В показавшейся Люсе огромной квартире дяди Коли царили шум, гам и хаос. Мальчишки гонялись друг за другом с воплями: «Ты убит! Падай!» Самый младший, Тимка, стараясь успеть за братьями, мешком валился на пол и ревел в три ручья. Дядя провёл её в захламлённую игрушками и одеждой комнату и показал на старенький диванчик:

- Вот твоё место. Я этим тёткам сказал, что у тебя будет отдельная комнатуха. Но Люба, то есть для тебя Любовь Матвеевна, пока ворчит. А если с проверкой нагрянут? Короче, уболтаю как-нибудь.

- А вещи куда? - равнодушно спросила Люся.

- Сейчас у хозяйки узнаем.

Люся напрягла память: когда-то давно она бывала у дяди Коли вместе с мамой, но его жена совсем не жаловала родственников. И погостили недолго, и ушли, как оплёванные, и не ходили больше. Она оглянулась на тяжёлые шаги. В дверях стояла грузная женщина и неприязненно смотрела на неё.

- Здравствуйте, - робко сказала Люся.

Женщина молча повернулась и ушла.

Наконец все угомонились. Люся, как послушная собака, весь вечер проторчала на «своём месте», а ребятня с любопытством её разглядывала. Мрачная Любовь Матвеевна позвала на кухню, выдала хлеб и тарелку овсяной каши. Потом сунула в руки стопку постельного белья. Быстренько расправив простыню, кривовато натянув наволочку на подушку, Люся юркнула под плед, просто накинув его на пододеяльник. Сон не шёл. Из кухни донёсся громкий и раздражённый голос дяди Коли:

- Чего ты на неё косишься?! Она брякнет Ольке - и прощай Курочка Ряба с золотым яичком. Помягче надо, помягче, поняла, дура толстая? Это не мы её кормить будем, а ещё и она нас, - он перестал злиться и довольно хохотнул. - Я теперь главный. Во-первых, денежки от государства. Во-вторых, уже нашёл на квартиру съёмщиков. Запросил - о-о! С руками оторвали. А то! До центра города - пятнадцать минут пёхом. Так что заживём. А сестрице - кукиш без масла.

Однако в ответ раздалось по-прежнему сердитое бормотание.

- У тебя, что, мозги совсем жиром заплыли? - взревел дядя Коля. - Это ведь и тебе помощница. Девка большая. Пусть и пол моет, и за пацанами смотрит. И к плите поставить не грех. Пусть всему учится.

У Люси упало сердце: вот оно в чём дело. Но если даже тётя Оля ничего сделать не смогла, она сама и подавно. Люся неслышно поплакала и уснула.

Вставать  теперь приходилось очень рано, чтобы успеть доехать до школы вовремя. А после уроков... Любовь Матвеевна в конце концов перестала её избегать, она вошла во вкус, командуя личной Золушкой. Грязная посуда, уборка, хнычущие дети, которых надо было чем-то занять, - у Люси почти не было свободного времени. И тишины, и хотя бы часика наедине с собой. Но где-то через месяц хозяйка собрала сыновей и уехала на два дня в деревню к родителям, оставив список дел. Люся драила шваброй прихожую, когда вернулся с работы дядя Коля. Проходя мимо в свою комнату, он вдруг легонько шлёпнул её по обтянутой узкими джинсами попке:

- Парни, поди, липнут уже, а? Ну, честно, честно! Так ты только скажи - ручонки пообломаю.

Она стремительно выпрямилась и залилась краской, глянув в дядины глаза: они были какие-то не такие, с нехорошим блеском. Люсе стало так стыдно, непонятно почему и за кого, что она быстро дотёрла пол, переоделась и заглянула в кухню, где ужинал дядя:

- Можно, я к тёте Оле поеду и переночую? Она позвала, - обман дался легко.

- Но завтра чтоб домой! - не очень охотно отпустил он и нахмурился.

Ольга Петровна встревоженно всмотрелась в лицо Люси:

- Рассказывай. Они тебя обидели?

- Я не вернусь туда, - сказала Люся, расплакалась и крепко прижалась к ней.

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Статьи