«Она взяла его за руку и увела»

День рождения мамы в семье Кашириных всегда - главное событие и единственный коротенький отрезок времени в году, когда они, несмотря на дела и вечно преграждающие путь обстоятельства, наконец-то собирались все в родном доме. Но отмечали обычно тихо, без, так сказать, посторонних гостей. Анна Фёдоровна не любила чересчур пристального внимания к себе. И свой праздник ждала с нетерпением лишь потому, что съедутся на «общий сбор» её дети и внуки. Из Омска поездом прикатила Марина с двенадцатилетней дочкой Дашей и Валентин с женой Верой на машине. Они привезли Владика, которому Анна Фёдоровна была, пожалуй, рада больше, чем остальным. Внуку только-только исполнилось четыре, но он уже пытался читать, неутомимо говорил, смешно коверкая трудные звуки, и рисовал для бабушки картинки. Хотя какой он ей внук? Чужой мальчик, по сути.

Когда Валентин женился на «девушке с ребёнком», причём ещё совсем крохотным, Анна Фёдоровна слова против не сказала. Она беспокоилась исключительно о том, сможет ли Валя стать настоящим отцом, ведь у мужчин и с родными-то детьми это иной раз плохо получается. Но тревога её оказалась напрасной. Вера, с которой они подружились, рассказывала по телефону, что Владик вечерами не отходит от папы - и её мужички что-то на пару мастерят, чинят, пилят, прибивают.

Все лишь молча вздохнули и переглянулись, когда позвонила младшая дочь и сестра Любаша и сказала, чтобы нынче садились за стол без неё. Оно вроде и понятно: третьему мальцу ещё и двух нет, но при желании могла бы, конечно, приехать.

- Я разговаривала с ней перед отъездом, звала вместе за билетами в кассу на вокзал, она ни бе ни ме, - Марина возмущённо поцокала языком. - Да всё у неё в порядке, мама, не волнуйся. Наверное, не захотела.

- Тяжело с детишками в дороге, - согласилась Анна Фёдоровна. - Ну а мы пировать будем!

На следующий день Валентин засобирался домой.

- Прости, мам, работа стоит, никто её за меня не сделает.

Анна Фёдоровна расстроилась было, но утешилась тем, что Владика оставили пожить у неё. Через неделю Марина с Дашей будут возвращаться в Омск и привезут малыша. Даша запрыгала от счастья. Она очень привязалась к братику, которого родители то и дело «подкидывали» родственникам на вечерок. Рядом с ним она чувствовала себя взрослой, учила буквам, придумывала на ходу интересные игры. И Владик иногда даже сам просился к Даше.

- Тебе, Дарья, - гладил её по русой косичке дядя Валя, - надо в детском саду работать, когда вырастешь.

- Ну, не знаю, - задумывалась Даша. - Там сильно много детей...

- Валечка, будь осторожен, - сказала Анна Фёдоровна уже у машины. - Вон по телевизору показывают, сколько дурных на дороге.

Валентин энергично кивнул, ещё раз обнял мать, строго глянул на Владика:

- Не обижай тут женщин, сын! - и первый засмеялся.

А ночью тишину дома взорвал телефонный звонок. Заливаясь слезами, Любаша еле выговорила:

- Они погибли... Какой-то пьяный гад на грузовике... на встречку...

Анны Фёдоровны на похоронах не было - с сердечным приступом её увезли в клинику. Рассеянная, оглушённая горем Марина не знала как быть. И мать одну бросить нельзя, и в Омск нужно вернуться срочно. Врач заверил, что обеспечит самый тщательный уход и лечение, которое явно затянется. А Владик, почувствовав, что от него скрывают что-то страшное, ходят с мокрыми и красными глазами, цеплялся за руку Марины и хныкал:

- Хочу к маме с папой.

Уже в поезде, а пути было десять часов, уложив детей спать, Марина на верхней полке отвернулась к стене и беззвучно расплакалась, уткнувшись в подушку. Ей было

нестерпимо жаль брата и Веру - слишком молодых, чтобы уйти из жизни. А что будет с Владиком? Ясно одно: никакого детдома! Они сами должны поднять мальчишку на ноги. Мама постоянно прибаливает, у неё просто не хватит сил. Любаше со своими бы справиться, она ведь даже не работает, рожает одного за другим, муж, правда, трезвый и серьёзный, без жалоб и попрёков тащит семью.

Остаётся она - Марина. С грошовой зарплатой и дочкой-подростком, которой чуть не каждый год надо менять одёжку: то рукава стали коротки, то замок не сходится. Вообще-то, можно оформить опекунство - тогда будет полегче. А в квартире у них с Дашкой - отдельные спаленки. Свою она легко уступит Владику, переберётся в общую комнату. Но чиновники всегда найдут, к чему придраться. Вот заявят: мол, по документам вы замужем, предъявите супруга. А где он, чёрт его знает. Как разругались окончательно и разбежались пять лет назад, так от Ильи ни слуху ни духу. Поискать? Есть где-то номера телефонов его дружков. Если и впрямь понадобится, она Илюшу на краю света отыщет. Нет-нет, паниковать рано. Собраться с духом, пройти огонь, воду и всё прочее - и обязательно добиться, чтобы Владик жил у них. У Даши братик, у неё - сынок. Посмотрела на нижнюю полку и закусила губу: спит, бедняжка, и ничего не знает...

На время тяжёлой и нервной похоронной суеты Марина определила Дашу (каникулы ещё не кончились) и Владика к своей лучшей подруге. Она мучительно подбирала слова, но не нашла ничего, кроме нелепого объяснения, что мама и папа по очень важным делам уехали далеко и надолго. И так спешно, что даже попрощаться не успели. Мальчик кивнул, но в глазах его мелькнуло сомнение. Уже после поминок сёстры сели на Марининой кухне, и Любаша, помявшись, предложила сдать племянника государству: «да и какой он нам племянник-то, если разобраться?! Ну, усыновил его Валька сдуру, а кровь всё равно чужая. И беспокоиться нечего: в детдомах сейчас нормально». Марина глянула на неё без осуждения: имеет право на своё мнение - и категорически отказалась. Она уже решила, что для начала посоветуется с адвокатом, а потом начнёт поход по инстанциям.

Но буквально через два дня Даша позвонила Марине на работу и звенящим от волнения голосом сказала, что тётя Люба отобрала у неё Владика прямо на детской площадке у дома, когда они вышли погулять.

- Отобрала?!

- Да, - Даша уже чуть не плакала, - она взяла его за руку и увела. Я за ней побежала, а тётя Люба говорит так сердито: а ты куда? Иди домой. Так надо.

Марину бросило в жар. Это ещё что такое? Неверной рукой она набрала номер телефона сестры. Любаша, конечно же, ждала звонка и была к нему вполне готова.

- Ну, в чём проблема? - поинтересовалась с холодком. - Мне кажется, парню будет гораздо лучше у нас. В настоящей семье, а не с двумя бабами. В нашем доме есть мужик! И научит, и воспитает. И накажет, если что. А ты сейчас слюни над Владькой распустишь: сиротинушка моя... Слюнтяй и вырастет.

Марина опешила и даже слегка растерялась. Она готова была согласиться, что в словах Любаши был здравый смысл. И всё-таки что-то смущало.

- Ты в чём-то права, - ответила осторожно. - Но почему раньше говорила совсем другое? Что случилось? И зачем напугала Дашу? Не могла прийти вечером, когда я вернусь?

- Ага, знаю я тебя, - Любаша хмыкнула, - ты бы добровольно ни за что мальчишку не отдала. Когти бы в него запустила. Драться, что ли, с тобой? И, слышь, тебе, соломенной вдове, ведь и опеку зарежут. А нам с Толей точно оформят - сейчас многодетность в моде. Пока-пока!

Марина положила трубку и задумалась. Нет, что-то было не то. Любаша явно лукавила. Ведь сама же частенько поругивала, хоть и со смехом, себя: наплодила ртов, которые, как ни горбаться, вечно жрать хотят. Надо немедленно поговорить с мамой.

Анну Фёдоровну ещё не выписали, но разрешили пользоваться мобильником. Выслушав, она сокрушённо вздохнула:

- Моя вина, доча. О Владике я очень переживала. А вчера звонила мне Люба, я и скажи, что тому завещаю и дом, и добро, кто мальчика себе возьмёт. Может, и пусть он у них будет? Ты одна-то замучаешься с двумя...

«Может, и пусть, - размышляла-успокаивала себя Марина, - у него будет отец, два брата и сестрёнка. А мы будем приглашать Владика на выходные». Зарёванная Даша молча просидела весь вечер в углу дивана.

Не прошло и недели, как внезапно, без предупреждения, в дверь громко постучала Любаша. Одной рукой она крепко держала за ладошку Владика, в другой болтался пакет с торчащей коробкой.

- Вот ваш любимый мальчик, - сказала без стеснения. - Мы с Толей передумали. Своих полно. А этот дикий. Толя ему подарок купил, так он швыранул на пол. За креслом прятался. Оно нам надо? В общем, возвращаем с приданым, - и протянула пакет. - И с бумагами хлопот! Кто бегать будет? И мать ещё долго проживёт, дай ей бог здоровья, домик обветшает. Короче, некогда мне лясы точить...

Уже почти не слушая её, Марина наклонилась и протянула руки - Владик бросился к ней и уткнулся лицом в живот.

- Ты дома, - сказала она, - ты дома.

- Муси-пуси, бозе мой, - Любаша ухмыльнулась и шагнула за порог.

Материал опубликован в газете «Ваш ОРЕОЛ» № 44(981) от 1 ноября 2017 г.

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Статьи