Николай Андрианов Виктору Шкуренко: «Грете Тунберг я бы свою сумку не подарил»

Николай, ты в Омске делаешь деревянные сумки, которые потом покупают арабские шейхи (Смеется.). Расскажи, как тебе пришла в голову такая смелая идея…

— Мы уже начали делать сумки из кожи, а также из пластика, но основное производство действительно — деревянные сумки с ручной росписью, с подсветкой. Стараемся работать в модной индустрии, следить за трендами, выпускать коллекции, колабборироваться.

Что касается рождения идеи… У нас было небольшое мебельное производство, там работало 5-7 человек. Было много остатков дорогих сортов дерева. На дрова их жалко было пускать… Поэтому перебирали разные варианты и в какой-то момент пришла идея — сделать деревянный клатч. Мы ее сделали… И потом это нас затянуло.

Так затянуло, что первые твои образцы стоили примерно 5 тысяч, а теперь уже около 30 тысяч рублей. И их носят звезды шоу-бизнеса… Как они узнали о твоем товаре?

— Кому-то мы сами дарим сумки, кто-то покупает за деньги. Мне всегда очень приятно, когда я вижу в ленте инстаграма, что какая-то российская звезда позирует с нашей сумкой. Это очень волнительно.

Ты можешь назвать несколько имен?

— Дарья Мороз, Анна Нетребко, Кристина Орбакайте и другие.

А как вы с ними связываетесь?

— С кем-то лично общаемся, скажем, с Дарьей Мороз познакомились на выставке. С кем-то связываются наши пиар-менеджеры.

А самая дорогая продажа кому была? Я слышал, что куда-то в Арабские Эмираты ты продавал сумку…

— (Улыбается.). Это не самая крутая. У нас был индивидуальный заказ на 300 тысяч рублей за единицу товара. Мы его изготавливали более 4 месяцев.

Это покупатель не из России?

— Из России, как и 90% других покупателей. Но Арабские Эмираты — это второй по значимости для нас рынок. Там высокая заинтересованность в нашем товаре.

А как должна выглядеть сумка, чтобы она стала стоить 300 тысяч рублей?

— У нас есть один заказ, мы вместе с омским ювелиром делали ее на протяжении года. На изготовление этой сумки ушло 500 трудочасов. Она сделана из дерева, серебра, кристаллов «Сваровски». Там на ручке 1700 кристаллов, ручка полностью из серебра. Такая серьезная вещь…  

А чем отличаются арабские модницы от российских?

— Да, пожалуй, почти всем. Наши соотечественницы, на мой взгляд, больше тяготеют к элементам, связанным с искусством, что-то менее пестрое.

Вообще и российский клиент неоднороден. Есть такие, кто месяцами копит на одну нашу сумку, а есть те, у кого их уже 10-20-30 — там целые коллекции. Люди чувствуют уникальность продукции и приобретают для своей коллекции новую сумку раз в 3-4 месяца.

Ну а все-таки кто легче расстается с деньгами — наши или арабские красавицы?

— (Смеется.). У нас не такие продажи, чтобы делать такие выводы. Но до 17-18 года, пожалуй, наши расставались легче. Но тут тоже надо учитывать и циклы в экономике, а в Арабских Эмиратах факторы сезонности бизнеса, от которого зависит их покупательская способность.

Какая носкость у таких сумок? Наверное, сильно отличается от кожаных?

— Конечно. Кожаную сумку можно бросить в машину и таскать везде с собой, а деревянная сумка — это аксессуар для выхода в свет. Если с такой сумкой врезаться в косяк — могут быть существенные повреждения. (Улыбается.).

Но это не останавливает твоих клиентов от покупок за 30 тысяч и выше.

— Ну это же искусство.

Да, я видел в инстаграме… И действительно каждая модель как произведение искусства. Ты сам дизайном занимаешься?

— Нет, у нас есть дизайнер в штате. Обычно я набрасываю идеи, а он все перерабатывает или дорабатывает. Есть принты, которые мы создавали совместно с другими дизайнерами, это в основном художественные работы. А сам я тяготею больше к графическим решениям — все, что связано со светом, новыми технологиями, красивые и нежные цвета… Это моя слабость.

Я понимаю, что графический принт — это модно. А есть индивиды, которые за 30 тысяч готовы купить сумку, скажем, с котиком?

— У нас есть такая услуга, когда сумки изготавливаются по индивидуальному заказу. Там и котики, и собачки встречаются.

За 30 тысяч???

— Бывает и больше. Тут не в цене дело. Мы же дарим людям эмоции.

Мне очень понравился твой принт с курсом доллара. Когда ты сделал первую сумочку и нанес на него курс доллара, тогда это было 34 рубля за доллар. А сейчас уже под 80.

— Да, мы тогда сделали лимитированную серию — 5 или 7 сумок всего. И она хорошо разошлась —буквально за неделю. Сейчас перезапустили эту серию, хотим похайпить на новом курсе. Но с тем самым принтом.

У тебя же семейный бизнес — вы с женой партнеры. И как?

— Замечательно, я жене доверяю во всех вопросах (Улыбается.). Главное, домой ничего не нести. А то мы часть проблем забираем домой и там их решаем. Но сейчас дома стараемся все-таки больше отдыхать, заниматься собой.

Но все-равно же обсуждаете... Я вот этого не понимаю: мне предприниматель Юрий Чащин рассказывал, что у него дома установлен запрет говорить о работе… Ну вот зачем эти запреты? А если просто хочется об этом поговорить? (Смеется.).

— Ну, конечно, обсуждаем. И в час ночи, бывает, просыпаемся и начинаем что-то решать.

Давай теперь немного поговорим о психологии. Могут ли неудачи в бизнесе привести тебя к депрессии?

— Конечно, было такое, и не раз. В 2016 году, когда мы только начали, у нас был очень хороший рост. А в 2017 году случился кризис в индустрии, и это меня сильно осадило. Ну ничего, потихонечку восстановились и продолжили. Проблемы ведь сами собой никуда не уходят.

А ты бы сейчас хотел вернуться назад и все изменить? Пойти работать, ну не знаю... в прокуратуру, например…

— Пойти работать я бы точно не хотел (Смеется.). Вот заниматься другим бизнесом — возможно. Бывало, я думал, а почему бы мне не заняться автосервисом, открыть автомойку или организовать выпечку хлеба… Что-то попроще. Но я понимал, что мне будет скучно. Меня тянет куда-то ближе к искусству.

Я правильно понимаю, что основной инструмент продаж для тебя — это инстаграм?

— Да мы запустили его лет пять назад. И сразу стали ориентироваться не на Омск, а на всю Россию. Но сейчас мы исчерпали ресурсы продвижения из Омска и поэтому начали сотрудничать с московским PR-агентством.

И что они вам дают?

— Скажем так, у них есть опыт работы именно в этой сфере, потому что fashion-индустрия — особый вид деятельности, и здесь существуют свои законы, свои маркетинговые ходы. 

А они не удивились, что бренд модной индустрии из Омска?

— Да, мы обсуждали это момент с ними. Они сказали, что за последние полтора года как раз региональные компании начинают активно развиваться и на рынке ужесточается конкуренция. 

Что это, по-твоему — мода на локальность?

— Просто в регионах очень много талантливых людей, которые делают уникальный и качественный продукт и продают это потом по всему миру. Недавно я был на отраслевой конференции и там видел ребят, которые делают деревянные игры и продают их так же по всему миру.

А ты не думал переехать в Москву? Может, это было бы полезнее для бизнеса?

— Если заниматься модой, то нужно постоянно кататься по миру. Однажды и Москва покажется маленькой. Все, что связано с производством, может находиться в Омске, Новосибирске, хоть где. А каналы продаж, конечно, нужно по максимуму замыкать на Москву. Я знаю пару брендов, которые находятся в Бразилии, а продажи — в Америке.

Конечно, есть плюсы в московской «прописке». Иногда надо встретиться с кем-то лично — и это позволяет установить более прочные отношения, чем через интернет.

А мировые тренды, несмотря на микрообъем твоего бизнеса, влияют на тебя или нет? Или, может, даже ты влияешь? За тобой же наверняка наблюдают…

— И мы наблюдаем. И за нами наблюдают.

Крупные бренды?

— Нет, это какие-то мелкие бренды, но они полностью копируют то, что делаем мы.

А расскажи мне как чайнику, какие сейчас мировые тренды в этой отрасли?

— Все зависит от образа женщины — есть романтические натуры, есть роковые… И для каждого направления свои решения. 

Как много ты мне сейчас рассказал о женщинах, я всегда их делил только на две части —красивые и не очень (Смеется.).

— Одежда и аксессуары для женщин — это сигналы, которые они запускают в мир. Что касается трендов — сейчас силу набирает тренд на экологичность, на осознанное потребление. Допустим, мы совершенно не используем в своей работе меха.

Грета Тунберг, видимо, повлияла на тренды (Смеется.). Подарил бы ей свою сумочку?

— (Смеется.). Я не готов отвечать на такой провокационный вопрос. Думаю, что нет. Вот у вашей супруги, Виктор, есть наша сумка? Вам мы готовы подарить. 

Нет, ни в коем случае. Я такой подарок не приму. Могу поменяться на что-нибудь — например, на годовой абонемент в наш фитнесс-зал (Смеется.), когда он откроется.

— По рукам.

Ну давай тогда в заключение поговорим немного о политике. Я ошибусь, если скажу, что предприниматели, которые занимаются вот таким фэшн-бизнесом, придерживаются либерально-демократических ценностей?

— Пожалуй, не ошибетесь.

И тебя устраивает, что сейчас происходит в экономике, что говорят по телевизору?

— А я и не знаю, что там говорят. 5 лет назад я перерезал провод у своего телевизора (Смеется.). Я живу только в интернет-пространстве. Я чувствую по своему бизнесу, что в последние годы продавать стало сложнее — покупательская способность падает, налоги беспокоят. А глубже меня политика и не интересует.

«Новый Омск» благодарит ресторан «Манилов Гурмэ» за гостеприимство.

 

Читайте также интервью Виктора Шкуренко с предпринимателями:

Юрием Шияном — «Мне страшен не ты, а мечтатель, который едет в троллейбусе и хочет повторить мой успех». 

Романом Залесовым и Юлией Скок — «Когда наша пара распалась, мы только выиграли в деньгах».

Виктором Скуратовым — «В Америке можно зайти на рынок и «отпиливать» свою долю, а здесь не от чего «отпиливать».

Все материалы рубрики здесь.

Самое актуальное в рубрике: Переход наличности со Шкуренко

Больше интересного в жанре: Интервью