Она его за муки полюбила, а он её за состраданье к ним…

Валерия росла активной девочкой. Будучи круглой отличницей, она успевала учиться в музыкальной школе, дополнительно занималась французским языком, вела общественную работу в школе. При этом Лера - так её звали и товарищи, и педагоги - была красавицей. Милая мордашка, почти совершенно сложена, большие сиреневые глаза при чёрных как смоль волосах.

Ещё в школе она страстно увлеклась музыкой. Не той, которой её учили в музыкалке, а которую нужно было «доставать» у друзей, покупать у барыг на толкучке, переписывать ночами с одной магнитофонной кассеты на другую. На её пластинках были почти все концерты легендарных рок-исполнителей конца 80-х годов. Все эти песни она знала наизусть и в компании могла запросто подпевать оригиналу и даже аккомпанировать себе на пианино - к этому времени она поступила учиться в Шебалинку.

В начале 90-х, когда большая и сильная страна ушла в небытие, в Омск с концертами стали приезжать молодые отечественные рок-группы. Лера не пропускала ни одного концерта. Удивляясь самой себе, она кричала с другими фанатами слова песен, могла танцевать прямо в проходе между рядами. В те годы нравы фанаток не особо отличались от сегодняшних - девчонки преследовали своих кумиров везде, и те не особо этому сопротивлялись. Грубо говоря, заходя после концерта в гостиницу, парни выбирали приглянувшихся девчонок и проводили их с собой за кордон охраны, призванной блюсти покой музыкантов.

Лере такие отношения с кумирами были противны, но это табу она выдержала только до того момента, пока не увидела Его. Он играл на клавишных в одной из самых модных тогда музыкальных групп. Играл феерически, самозабвенно, порой уходя в импровизацию, что несколько раздражало других музыкантов коллектива.

Лера влюбилась в него с первого взгляда. Насмерть. В эту ночь она не смогла уснуть и перебирала варианты, как ей познакомиться с непокорным «импровизатором». Она пошла на второй концерт группы, который состоялся на следующий день и, не придумав ничего лучшего, встала после выступления у гостиницы вместе с другими «отмороженными» и, показывая пальчиком на избранника, кричала «эй-эй».

Парень её заметил. Показал подбородком на Леру охраннику, её пропустили. Лера не колебалась ни секунды, а когда всё случилось, мягко начала расспрашивать парня, кто он, откуда и как попал к этим музыкантам.

Её избранника звали Валерой. Родом он был из Ленинграда. Родители умерли, оставив квартиру «нормальному» ребёнку - дочери, она выучилась на врача. Так что, по сути, Валера был сиротой и бомжом. Но его это, по его словам, не напрягало. Он мотался по стране, был сыт, пьян и обласкан поклонницами. Официально он ни в каком коллективе не числился, а брали его на гастроли, когда в какой-то группе клавишник по каким-либо причинам выступать не мог. Ему везде были бы рады предоставить и постоянное место, но всех напрягали Валерины импровизации. А играть по-другому он просто не мог. Валера окончил Московскую консерваторию, и не добавить в простые композиции чего-то высокопрофессинального было выше его сил.

А ещё Валера был урод. Не в смысле телом, с этим было всё в порядке - высок, хорошо сложён… А вот лицом не вышел. У него был длинный нос, выдающийся вперёд мощный подбородок и маленькие заплывшие свинячьи глазки.

Но, конечно, Лера этого не замечала. Наутро после первой ночи, когда парень недвусмысленно распахнул перед ней двери номера, она без всякой надежды с мольбой прошептала: «Я люблю тебя. Сильно. Ты можешь жить в моей комнате. У родителей большая квартира». На удивление, парень ответил: «Остаться - не останусь, но можешь ездить со мной по гастролям». Лера подпрыгнула от радости, сбегала домой за самым необходимым, забрала из Шебалинки документы. А на следующее утро после концерта на старом «Икарусе» уже ехала с музыкантами в Томск, после - по городам и весям до самого Южно-Сахалинска. Оттуда самолётом в Ленинград - там, в ожидании приглашений на гастроли, в каком-то заброшенном полуподвальном помещении и жил её Валера.

Валерой его никто из друзей не звал. Ожидаемо кликали коротко - Нос. И он на это не обижался. Несмотря на то что иногда в ожидании приглашения Валере приходилось сидеть в Ленинграде чуть ли не по месяцу, он в своей каморке с единственным топчаном и печкой-буржуйкой практически не находился. Каждый день его куда-то звали поучаствовать в сейшенах, где собирались музыканты из разных городов и играли просто для себя, на них же крепко выпивали, порой не обходилось без наркоты.

Напивался Лерин избранник, что называется, в дрова. И практически с каждой музыкальной тусовке она тащила его на себе.

Затем снова гастроли, алкоголь, сигареты, наркота… И где-то через три года совместной жизни у Валеры оторвался тромб. Это случилось прямо на сцене, но ленинградская скорая оперативно доставила его в больницу, и умереть пациенту не дали. Целый месяц Лера провела с ним в палате. Ночью ей разрешали спать в больничном коридоре, а с самого утра она сама ставила Валере уколы, меняла капельницы, подносила и убирала судно, кормила из ложечки.

Врачи понаставили по всему телу Валеры «ловушек» в целях защиты сердца и мозга от других тромбов, которые могли оторваться у парня в любую секунду, и выписали его «на свободу». Оставаться в ленинградской каморке было опасно. Лера на самолёте перевезла Носа в Омск, в квартиру родителей.

Родители Леры никогда не видели её избранника, но заочно его не любили. Дело было даже не в том, что он разрушил будущее единственной дочери. Сам факт того, что он даже не удосужился с ними познакомиться и чисто для проформы спросить разрешения на «вывоз» невесты из семейного гнезда, их неимоверно бесил. Поэтому, когда полуживой Нос поселился в Лериной комнате, даже особой жалости родители к нему не испытали.

Валера проходил домашнюю реабилитацию с год. Он уже и ел, и ходил самостоятельно. Но Лера по-прежнему от него не отходила, и, понятное дело, все расходы на пропитание «любящих сердец» легли на плечи родителей Леры.

Товарищи Носа его не забыли. Они присылали ему дорогостоящие лекарства, которые было невозможно достать в нашей стране. Они же помогли Носу найти «щадящую» работу - пристроили в фирму по организации корпоративов, где он, сидя за электронным пианино, играл разные популярные мелодии на свадьбах, юбилеях и прочих застольях. Лера восстановилась в Шебалинке, и всё вроде пошло хорошо. Но Нос стал возвращаться с работы пьяным - музыкантов после корпоративов кормили, естественно, не обходилось и без дармового алкоголя. Лера плакала, умоляла не пить, но в ответ Валера на полном серьёзе цитировал Смелякова: мол, не больничным от вас ухожу коридором, а Млечным Путём.

Ещё через год его хватил инфаркт. Доктор, который «откачивал» Носа, сначала долго смотрел на Леру, а затем сказал:

- Месяца три даю, сердце - сплошной келоидный рубец. Только пересадка.

Помолчав, добавил:

- У нас в Омске пересадку сердца пока не делают. Да если бы и делали, очередь такая будет, что не дождётся. Можете в Москве попробовать, но, повторюсь, очередь, а в частной клинике за границей трёх омских квартир на оплату операции не хватит.

Лера упросила родителей продать квартиру и поехала в московскую клинику. Там тоже начали говорить про очереди, про невозможность обойти закон, не позволяющий даже за большие деньги нарушить эту очерёдность. Правда, в конце концов оговорились: мол, если своё сердце завещает кто-то из родных пациента, вариант экстренной пересадки ему обеспечен.

Вернувшись в Омск, Лера добилась, чтобы работники ЗАГСа оформили их с Валерой брак прямо в больничной палате. Уже на следующий день она вместе с уже мало чего соображающим мужем вылетела обратно в Москву. В клинике, поразившись такой настойчивости, согласились сделать обследование сердец супругов на совместимость. Редкий случай, но совместимость оказалась почти идеальной. Лера тут же, по представленным ей в клинике формам, оформила у нотариуса «дарственную» на своё сердце.

- Отдаю своё сердце ему, - принеся на следующий день необходимые документы, заявила она доктору.

Доктор почесал переносицу.

- Деточка, - с трудом подбирая слова ответил он. - Поймите, мы не можем пойти на убийство, даже если вы этого страстно желаете.

- А сколько нужно для подготовки операции? - спросила Лера.

- Да три минуты, - гордо сказал доктор. - У нас одна из лучших клиник в Европе.

Лера вышла из клиники. Спросила у прохожего, где находится ближайший парфюмерный магазин. Через полчаса она возвратилась в клинику с новенькой опасной бритвой. Встав у дверей кабинета доктора, Лера достала из бордовой бархатной коробочки сверкающую бритву и, вздохнув, провела ею себе по горлу.

Валера пришёл в себя через две недели. Согласно оформленному с Лерой договору ему не сказали, чьё сердце ему пересадили. Оправившись окончательно, он поехал к друзьям в Ленинград. Его снова приглашали на гастроли. Закрутилась прежняя богемная жизнь. Валера иногда вспоминал о Лере. Но мысль о том, что она бросила его в самую трудную минуту, постепенно окончательно затёрла её образ в памяти.

Самое актуальное в рубрике: Общество

Больше интересного в жанре: Так и живём