«Бьет – значит преступник. И уходить от таких "отношений" лучше раз и навсегда» — омские активистки о том, что такое виктимблейминг и как уберечь себя от абьюзера

«НО» пообщался с основательницами женской инициативной группы «Старшая сестра» Юлией Щипачевой и Светланой Патис. Девушки одними из первых в нашем регионе обратили внимание на проблему домашнего насилия. Они не являются психологами или юристами и не оказывают профессиональных консультаций, но готовы иначе помочь женщинам, которые пострадали от чужой агресиии.

Расскажите, как и когда появилась инициативная группа «Старшая сестра»?

— Два года назад, беседуя с друзьями, обсуждая политику и ситуацию в регионе, мы пришли к выводу, что в Омске существует много активностей различных направлений, а вот тема домашнего насилия и феминизма, на наш взгляд, провисала.

Почему вы выбрали именно такое название?

— Нам очень близка идея сестринства и солидарности женщин. Название подчеркивает, что мы женщины, работающие для женщин. Принято, что заботу в семье берет на себя старший брат, а о сестре почему-то не говорят. Мы старшая сестра и готовы заботиться о всех наших сестрах.

Фото предоставлено героинями интервью

Сколько в вашей группе участников?

— Изначально нас было 5 человек. Численность нашей группы менялась от 3 до 7 человек. Люди постоянно подключаются к нашей деятельности на то или иное время и участвуют в ней с разной интенсивностью по мере своих желаний и возможностей.

Как вы привлекаете сторонников?

— Сторонники сами нас находят. В основном это люди с активной гражданской позицией и общественные деятели из других движений и инициатив. Тема домашнего насилия и насилия над женщинами – это общая проблема, и многие это понимают.

Какие акции проводит «Старшая сестра»?

— Изначально мы думали о том, как сделать так, чтобы женщинам в Омске стало безопаснее, но так как наши ресурсы, в том числе финансовые, очень ограниченны, мы начали с самого простого. Вместе с коллегами из Тюменской феминистской инициативной группы «Гербера» мы запустили кампанию в интернете «Домашнее насилие это…». В ее рамках мы издали серию иллюстраций, созданных по реальным историям женщин, подписчиц, знакомых.

На данный момент мы работаем над другими активностями и мероприятиями. Например, с 5 марта этого года мы запустили встречи группы взаимопомощи в офлайн-формате. Сейчас мы готовим еще два новых проекта.

Один проект - это работа с омскими СМИ и пабликами, направленная на улучшение качества языка, на котором они доносят до читателей тему домашнего насилия. О втором проекте мы будем готовы рассказать чуть позже.

Почему вам так близка тема домашнего насилия? Возможно, вы лично сталкивались с ним или ваши близкие?

— Хотим мы этого или нет, но проблема насилия в семье и отношениях в той или иной форме затрагивает каждого из нас. Мы опросили более 300 совершенно разных людей, когда подготавливали кампанию «Домашнее насилие это…». Мы задавали им только один вопрос: «Что такое домашнее насилие?» Без исключения все опрошенные не только смогли ответить на этот вопрос, но и поделились своим личным опытом столкновения с этим явлением. Поэтому такие инициативы как «Старшая сестра» и необходимы. Чтобы было место, куда можно прийти и получить поддержку, помощь, понимание. «Старшая сестра» для нас не просто проект - это часть нас самих и надежда для других женщин.

Фото предоставлено героинями интервью

Видела вашу реакцию на пост в одном из омских пабликов. Помимо прочего, там была также упомянута работница сферы интим-услуг. По вашему мнению, можно ли называть проституткой девушку в таком контексте? Или есть более нейтральные термины?

— Наша реакция прежде всего была вызвана некорректным описанием случая физического насилия со стороны того мужчины в отношении его родственницы. Однако вы правы в том, что термин проститутка является стигматизирующим, зачастую он используется как просторечное ругательство и не отражает действительность. «Старшая сестра» не рекомендует его употреблять. Нам представляются более допустимыми такие термины как секс-работница, или женщина, вовлеченная в секс-индустрию. Всё очень зависит от контекста. За каждой такой женщиной стоит своя сложная история, но должны отметить, что это не совсем наша специфика. Есть социальные проекты и объединения, которые работают именно с такими женщинами, если есть задача выбрать наиболее корректный термин, то лучше обратиться к ним.

Расскажите подробнее о кампании по привлечению внимания к важности корректного освещения проблемы насилия над женщинами. Какова ее цель?

— Цель кампании – улучшение качества языка, на котором СМИ и паблики доносят до читателей тему насилия над женщинами, в том числе домашнего. Слог и подача в подобных публикациях порой бывают некорректными, а иногда неприемлемыми и неэтичными в отношении женщин, переживших насилие. Мы объясняем авторам важность и последствия их слов, и помогаем им менять ситуацию к лучшему.

Например, у вас недавно вышла заметка с заголовком «Омичка на месяц впала в кому и умерла после встречи с приятелем». Не смотря на дальнейшую вполне корректную подачу информации, начало формирует следующее отношение к ситуации: омичка всё сделала сама, сама получила травму, сама впала в кому, сама умерла. Более корректно и верно было бы указать, что омичке были нанесены травмы из-за которых и наступила смерть.

Что конкретно вы делаете для того, чтобы СМИ и соцсети преподносили информацию должным образом?

— Прежде всего мы организовали мониторинг публикаций о домашнем насилии. Мы и наши подписчицы/сторонницы периодически читаем новости, смотрим, как написан тот или иной материал, делаем заметки. Если мы встречаем материал с некорректной подачей, мы выходим на связь с редакцией или автором, ведем диалог, также публикуем позицию лидеров общественного мнения о некорректном материале.

Сможете дать какие-то общие рекомендации для администраторов пабликов, СМИ и пресс-служб по этому поводу? Как делать категорически нельзя и на что в принципе стоит обращать внимание, когда пишешь о фактах домашнего насилия?

— Главная рекомендация – нести информацию не с точки зрения вины женщины, пережившей насилие, а опираясь на логику: есть преступник, есть преступление, есть следствие. Но никак не наоборот. Освещайте ситуацию с точки зрения закона, говорите о преступнике, ведь это он вписывается своими действиями в ту или иную статью УК РФ.

Что же касается специфических терминов в отношении людей, как например «проститутка», «жертва» и прочее, то порой стоит посмотреть более корректные формулировки в интернете или обратится к знакомым специалистам в этой области, социальным проектам и гражданским инициативам.

Есть также общая рекомендация для всех: будьте людьми. Помните, что вы пишите о людях.

Безусловно, проблема домашнего насилия имеет место быть, и с этим нужно бороться, что вы и делаете. Но некоторые могут использовать слишком радикальные методы, самостоятельно порождая насилие. Например, призывать к насилию в отношении насильников, требовать устроить самосуд над обидчиками. Участницы «Старшей сестры» за или против таких методов?

— «Старшая сестра» за решение проблемы насилия исключительно законным путем. При предъявлении человеку обвинения он имеет право на справедливое и публичное судебное разбирательство. Наказание возможно только по приговору суда и никак иначе.

А что, если женщины сами выступают в роли агрессоров и склонны к насилию?

— Насилие – это всегда насилие. Мы не связываем насилие с гендером агрессора. Безусловно, женщины могут проявлять насилие, в том числе по отношению к другим женщинам. Мы помогаем женщинам, пережившим насилие, кто в конкретном случае был агрессором – мужчина или женщина – для нас не важно.

Показательная ситуация с призывами к насилию сложилась, когда стало известно об избиении детей в семье Юнусовых. Мать малышей пояснила, что также боялась за свою жизнь, поэтому не помешала супругу. После этого городские сообщества наполнились призывами к жестокой расправе как над домашним тираном, так и над матерью пострадавших детей. Ошибочно угрожали даже другой многодетной семье, которую приняли за Юнусовых.

При этом часть призывов и угроз исходила и от женщин, которые демонстрировали такой выброс агрессии, что невольно пришлось задуматься, а точно ли они против насилия. И такие случаи не редкость, к сожалению. Что вы об этом думаете и какие идеи нужно посеять в обществе, чтобы не доходило до подобного? И что делать активисткам в частности, чтобы участницы их групп сами не были инициаторами агрессии?

— «Старшая сестра» не работает с агрессорами, мы работаем с женщинами, пережившими насилие. Мы не даем оценку действиям других людей и их поступкам. Наша задача оказывать помощь и поддержку, а не осуждать и преследовать.

Вместе с тем, мы должны сказать, что описанная ситуация с семьей Юнусовых по большей части является следствием недостаточной эффективности правоохранительной системы в нашей стране. Чтобы в обществе не возникало призывов к самосуду и расправе, граждане должны быть уверенны в том, что государство само делает все возможное для профилактики и борьбы с преступлениями. Именно поэтому активисты и общественные деятели несколько лет подряд пытаются добиться принятия закона о домашнем насилии.

Какие методы члены «Старшей сестры» предпочитают и как в принципе относятся к людям, которые не согласны, что проблема насилия имеет место быть? Приходится ли с ними взаимодействовать?

— Мы оказываем помощь и поддержку женщинам, пережившим насилие, а не пытаемся «образумить» агрессоров и не согласных с наличием проблемы насилия. Конечно, таких людей мы встречали. Но мы не ведем «дебатов» и не переубеждаем «отрицателей». Мы можем предоставлять информацию об имеющихся у нас статистиках, фактах, исследованиях, но свое отношение к проблеме человек составляет самостоятельно, согласно уровню его эмпатии и осознанности.

А если в роли насильников выступают подростки? Например, в конце прошлого года в Нефтяниках произошел случай насилия – 13-летняя девочка шла с танцев, когда на нее набросилась сверстницы и жестоко избили. Что нужно делать, чтобы не допускать подобных случаев? Может быть нужно проводить какие-либо мероприятия в школах?

— Проблема насилия в подростковой среде, буллинга, травли – это отдельная тема и не наша специфика. Есть проекты, которые посвящены именно ей, в том числе, в виде профилактических мероприятий в школах. «Старшая сестра» считает, что такие проекты, обязательно надо поддерживать и развивать.

Подростки впитывают ту модель общества, которая его окружает. После того как наше общество откажется от культуры насилия, наши дети будут воспитываться с четким пониманием того, что насилие – это плохо, оно неприемлемо во всех его формах.

Недавно эту ситуацию с избиением школьницы для нашего издания прокомментировала омский психолог Екатерина Ленская. Она считает, что девочек категорически не стоит отправлять в секции по борьбе, чтобы они научились самообороне. А что вы скажете на этот счет?

— Нам не известны научные исследования, подтверждающие корреляцию высокого уровня агрессии и насилия среди девочек с их обучением навыкам самообороны. Более того, учитывая, что Ленская, высказала своё мнение в контексте ситуации, когда сверстницы избили девочку, которая увлекалась дзюдо, мы находим её высказывание необдуманным и представляющим собой ни что иное как «обвинение жертвы», или виктимблейминг. Мы неприятно удивленны и озабоченны тем, что человек, позиционирующий себя как психолог, допускает обсуждение роли жертвы в совершенном в отношении нее насилии, так как подобное поведение ведет к отвлечению внимания от структурных причин насилия. «Старшая сестра» не рекомендовала бы такого человека в качестве психолога.

По-вашему, почему жертвы насилия зачастую склонны умалчивать о происходящем и не выпускать ситуацию за пределы собственного дома? Ведь так они лишаются шанса на помощь.

— К сожалению, как мы видим из комментариев Ленской, виктимблейминг можно встретить даже со стороны формально образованных специалистов. В том числе из-за него женщины умалчивают о насилии, потому что они в нашем обществе зачастую «сами виноваты»: то юбка короткая, то дзюдо увлекалась. Женщина понимает, через какие унижения ей придется пройти. Женщинам сложно найти поддержку и помощь.

Еще нередко женщина не осознает, что происходящее с ней ненормально. Зачастую женщина не знает как вести себя в такой ситуации и что делать. Именно для этого и была создана «Старшая сестра», чтобы женщина, пережившая насилие была в этой беде не одна, чувствовала понимание, принятие, поддержку и помощь, при этом, не сталкиваясь с обвинениями и некорректными рекомендациями.

Как девушке не пропустить в своем партнере или родственнике признаки домашнего насильника до того, как случилось непоправимое? Есть ли какой-то перечень «тревожных звоночков»?

— Список «тревожных звоночков» - это тема для отдельного большого материала. Сейчас в открытых источниках есть подобные перечни, их можно найти самостоятельно. Или для профилактики можно сходить на прием к проверенному и заслуживающему доверие психологу.

И будьте внимательнее к вашим родным и друзьям: они сами, находясь в зависимых, абьюзивных отношениях, могут в силу разных причин пропустить все «тревожные звоночки» или решить, что это не про них. А вот заметить изменения в человеке со стороны возможно. Порой сказать человеку, что вы готовы поговорить с ним, если его что-то тревожит, достаточно, чтобы он или она сами осознали проблему и задумались о помощи.

Если парень/муж один раз ударил, нужно ли сразу разрывать с ним отношения? Как минимум чтобы избежать более серьезных травм или гибели.

— Бьет – значит преступник. Насилие – это плохо. Любое. И уходить от таких «отношений» лучше раз и навсегда. Человек должен контролировать свои эмоции и действия, свою агрессию. А если нет – то ему не семью заводить надо, а набирать номер психотерапевта и записываться на терапию.

Как это сделать максимально безопасно?

— Прежде чем отвечать мы напомним: мы не психологи и не юристы. Наш ответ – сугубо наш опыт и опыт тех женщин, которые к нам обращались. Поэтому это не единый рецепт, но возможный вариант.

Безопаснее всего уходить в самом начале. Когда агрессор еще не имеет на вас такого большого влияния, чтобы включать свои манипуляции и шантаж, тем самым оставляя свою партнерку в уязвимом положении, формируя зависимость от него. Однако нет единого рецепта. Каждая ситуация и семья/отношения индивидуальны.

Если говорить о безопасности для себя, стоит прервать всякий контакт с агрессором после этого. Не вести переговоров, переписок, звонков, личных встреч. Сложнее будет, если есть дети. В этом случае контакт чаще всего приходится сохранять. На личном опыте – безопаснее будет, если встречи и разговоры будут происходить не тет-а-тет. Найдите надежного человека в своем окружении. Это может быть подруга, друг, родственники, адвокат. Попросите помощи и поддержки, пусть этот человек будет с вами пока не пройдет некоторое время, и вы не убедитесь в собственной безопасности. Если таких людей в окружении нет – есть инициативы, подобные нашей во многих городах.

Самое актуальное в рубрике: Общество

Больше интересного в жанре: Статьи