«Нехорошо, дамочка, бутылками кидаться!»

Соседа по дачному участку Иван Ильич часто поддразнивал, дескать, на его болоте впору клюкву разводить. Знакомство с ним Иван Ильич водил ещё с советских времён, когда всякая шушера могла заселиться в садоводческое товарищество заслуженных людей только потому, что никто не хотел брать заболоченный и совершенно бесперспективный кусочек земли. Сосед для начала вырыл по периметру участка какую-то хитрую извилистую канавку, завёз несколько грузовиков чернозёмам и даже грядки разбил. Редиска да лук ещё кое-как вырастали, а вот деревца погибали. Домишко Виктор поставил на сваях, на курьих ножках. И каждое лето веселился до упаду в компании голосистой молодёжи - наезжал внук, студент музыкального училища. А вот у Ивана Ильича обе дочки и внуки, слава богу, живут в другом государстве, мужья у девок работают в каких-то айти-технологиях и не бедствуют, как эти… с гитарами. И дачка у него - заглядись! Два этажа, мелкий, но чудный бассейн с кувшинками, и плантация клубники, да не какой-нибудь, а самой лучшей. Часть идёт, конечно, на продажу. Цена немалая, но ведь экологически чистый продукт! Виктор как-то попросил у него отростков, чтобы и у себя на участке такое чудо вырастить для внука. Ну не идиот?! Кто на такой земле клубнику садит? Ясно, что отказал.

«Я торгую клубнику, выращенную собственными руками!» - вот так с тех пор подшучивал над Иваном Ильичом Виктор, завидев его склонившимся над кустиками. Впрочем, коренных отношений это не нарушало. Выгода была обоюдная - Виктор, скрываясь от сварливой супруги, круглый год сидел на участке и приглядывал за домом соседа. А тот, на правах старшего по возрасту и опытного огородника, давал и в самом деле хорошие советы и даже помог с обустройством колодца.

Пробравшись по мокрому и оттого особенно коварному сугробу - и это середина апреля! - на свой участок, Иван Ильич с удовлетворением отметил, что Виктор дома и топит печь.

- Сосед, принимай гостя! Я к тебе с гостинцами иду! - проорал он из-за калитки. Потрепал по мягкому чёрному загривку Тотошку, пёсика породы «сендворняр», радостно сунувшемуся из будки.

- Привет, Ильич, заходи. Что, сначала поработаешь? Или обедать будем? - Виктор махнул рукой в малюсенькую кухоньку, откуда тянуло ароматом печёной картошки.

- Ты это, вынимай Тамаркины пироги, ну и всё остальное. Я в теплице дымовуху поставлю от фитофторы и приду, - засуетился Иван Ильич.

И час, и другой промелькнули в работе. Наконец с удовлетворением оглядев вычищенную и готовую принимать новую рассаду теплицу, Иван Ильич пробрался в домик, скинул грязную робу и, тихо ругаясь, по грязному месиву пошёл к соседу. Две литровые банки помидоров-огурцов послужили желанным дополнением обеда.

- Ну что тут у нас наслучалось за зиму? Никого не обнесли? – глоток горячего травяного чая разом согрел горло. Иван Ильич с удовольствием разломил дымяшуюся, в обгоревшей шкурке, печёную картошку.

- Нет, нормально всё. Только богатенькие буратинки так проход и не открыли. Всё у них схвачено и задушено. До Омки теперь так и будем ходить задворками.

А надо сказать, что дачки эти древние когда-то выделялись сотрудникам очень серьёзного предприятия. Кто-то не захотел заниматься сельхозработами в свои законные выходные, а кто-то, напротив, нашёл здесь радость и успокоение. Особенно хороша была близость реки - надо пройти буквально сотню шагов и спуститься по крутому обрыву. Тихое течение, вечерние огоньки на другом берегу, ласковое заходящее солнце очень часто звали двух немолодых мужиков не то что ловить рыбу (какая уж теперь рыба, как бы чего не вышло) и не то что выпивать втайне от баб - года уже не те! - а просто притулиться и вступить в нескончаемый разговор.

Это простое человеческое счастье прошлой осенью навсегда обрубили некие господа. Поставили нехилый забор, обозвали загончик «элитным коттеджным посёлком». Иван Ильич сунулся было раз и другой, но пришлось воротить оглобли. За полосатым шлагбаумом враз вырастал мужик в камуфляже - отменно некрасивый, но могучий. Тыкал пальцем в огромный плакат на воротах, где доходчиво разъяснялось: частная собственность, проход воспрещён. А в последний раз даже пригрозил намять загривок. Вот и обходили люди эту собственность десятой верстой.

Но это ещё не всё. Берег у самой дальней части забора, огораживавшего «барские имения» от плебеев, был этой зимой превращён в свалку. Неведомый умник почему-то решил перебрасывать мешки с мусором за высокую ограду, а те катились по крутому склону к воде.

- Так в прокуратуру надо писать, - засуетился Иван Ильч. - Права не имеют. Это водоохранная зона!

- Зона не зона, - хмыкнул Виктор и вдруг замер с чайником в руке. В ту же секунду завыл и заплакал во дворе Тотошка. - Ильич, что это? Оглянись!

Иван Ильич оглянулся и тут же раскрыл рот. Неимоверных размеров птица, чёрная с белой и маленькой по сравнению с туловищем головкой, восседала на столбике штакетника. Страшным казался в наступающих сумерках громадный, загнутый книзу клюв, но ещё страшнее были неимоверные когти. Из каких-то глубин подсознания Ивану Ильичу пришло воспоминание: старый чёрно-белый фильм, где такая же птаха уносила в когтях мальчика. Внезапно страшилище расправило крылья и как-то очень по-куриному начало отряхиваться, глаза подёрнулись было плёнкой, видно, спать захотелось. Но в этот самый момент в «барских имениях» запустили фейерверк. Грохот сотряс воздух. Птица встрепенулась. Ветхий штакетник закачался, и опять заистерил в будке Тотошка. Миг - и огромные крылья унесли их владельца куда-то вниз и наискось, в долину реки.

- Витька, - восхищённо, но всё-таки дрожащим немного голосом прохрипел Иван Ильич. - Что это? Из какого курятника?

- С неба свалился. - Виктор уже колдовал с интернетом. - Слушай, это же сип белоголовый, живёт в другом полушарии. Он что, гнездиться к нам прилетел?

На следующее утро, едва Виктор попил чаю, на пороге возник неугомонный Иван Ильич и скомандовал:

- Давай сапоги натягивай. Попробуем к берегу пройти!

Тёплое дуновение ветерка, уносившего последние остатки зимы, уютный, прогретый солнцем откос, зараставший каждое лето жёлтой лапчаткой, ивняк у самой кромки воды - всё здесь было, как и в прошлые годы. Иван Ильич улыбнулся. Они стояли на узкой тропке возле самого забора, ограждавшего новые коттеджи. Запел вдалеке петух, пролетели куда-то две пары уток. Высокий и резкий женский голос неожиданно спросил с той стороны забора:

- Ну и куда мог деться Викеша? Куда? Я тебя спрашиваю, скотина!

В ответ послышалось какое-то невнятное виноватое бурчание.

- Вольер забыл закрыть? Ты знаешь, сколько он стоит? Знаешь? Ты пять лет бесплатно на меня пахать будешь! Иди, ищи где хочешь!

Тот, кого назвали скотиной, шепча что-то, явно убегал от разгневанной хозяйки. Когда его шаги затихли, совсем рядом зашуршали. Через забор перекинули чёрный мусорный пакет, он тяжело упал прямо у ног опешивших приятелей. Звякнуло стекло.

- Вот, оказывается, кто нам природу портит! Дамочка, а если бы такой бутылкой да по затылку мне прилетело! - решил провести воспитательную работу Иван Ильич.

- Да пошёл ты …! - невидимая собеседница, судя по голосу, была нетрезва. Слышно было, как она, тяжело дыша, потопала куда-то вглубь участка.

- А ну-ка, вспомню своё детство золотое! - Иван Ильич поднял пакет и, подпрыгнув, перебросил его обратно. - Пошли, Виктор, соберём всё, что тут госпожа за зиму насвинячила. Я уж постараюсь всё по адресу вернуть.

Куча пакетов оказалась приличная. И в каждом звенела бутылка или две. За двумя последними Виктор почти прополз в прибрежную поросль. Что-то живое затрепыхалось рядом. Вчерашняя громадная птица, запутавшись в густых кустах, беспокойно возилась, шуршала, но взлететь, увы, не могла.

- Что там, Виктор? - обеспокоенно спросил Иван Ильич. - Собака, что ли?

- Нет. Викеша тут причалил. Сипы, они с ровной поверхности с трудом поднимаются в воздух, а этот бедолага жирный, ещё и в вольере всю жизнь провёл. Как доставать-то его?

- Мужика того схожу позову. Пусть порадуется, что на алкоголичку эту работать пять лет не придётся. И насчёт мусора, может, по-хорошему договоримся. Ты постереги пока.

Через полчаса к берегу спустились Иван Ильич, давешний могучий охранник с охапкой каких-то мешков и верёвок. Поодаль шагал худощавый невысокий мужчина - хозяин коттеджа. Он неторопливо подошёл к куче мусора и поворошил носком ботинка верхний пакет.

- Вы правы, - подчёркнуто вежливо обратился он к Ивану Ильичу, - это мой мусор. - И добавил вполголоса, жалобно обращаясь уже к самому себе: - Вот паскуда! Я думаю, что это она каждый вечер вполсвиста? Тащит, оказывается, из винного погреба. Георгий, сегодня же всё это убрать!

- Хорошо, Олег Павлович, - прогудел охранник.

Общими усилиями Викешу извлекли из зарослей и завернули в кусок брезента, обвязав верёвками. Георгий, сгибаясь в три погибели под тяжестью живого «рулета», зашагал вверх по склону. За ним неторопливо ступал хозяин.

- Ильич, - вполголоса спросил соседа Виктор, - как думаешь, зачем ему этот монстр в доме?

Удивительно, но Олег Павлович услышал. Он обернулся и развёл руками:

- Тесть подогнал. Свадебный подарок, ничего не поделаешь.

Анна Меркулова

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Статьи