«Мой день начинается с ненависти!»

После ухода на заслуженный отдых Виолетта Георгиевна в отличие от своих сверстниц не посвятила себя внукам, не принялась самозабвенно работать на дачном участке и не вспоминала про своё давнее увлечение - в юности она неплохо пела и с удовольствием принимала участие в жизни студенческого вокально-инструментального ансамбля. До сих пор давние подруги иногда приглашают её поучаствовать в каком-нибудь концерте, вступить вслед за ними в ветеранский ансамбль. Правда, в последнее время общение с ними почти сошло на нет. Виолетта Георгиевна в разговоре с одной из своих бывших однокурсниц довольно резко отозвалась об этой сфере досуга. «Верещите и мечетесь, как мыши под веником, старые вы клюшки! Курам на смех!» Понятно, что звонить ей «девочки» практически перестали. А мальчишек тех - и с гитарами наперевес, и ударников в невообразимых клешах - и вовсе уже почти не осталось на этой земле…

Вот таким беспечным и весёлым студентом был и Вася. Черноглазый кудрявый покоритель девичьих сердец был явно неравнодушен к Виолетте, или, как её прозвали на потоке, Вилочке. Всегда норовил проводить до подъезда, нашёптывая на ушко ласковые и тревожащие девичью душу словечки. К счастью, дома её всегда поджидал строгий разговор с отцом, дескать, надо не песенками со всякими оболтусами развлекаться, а получать полноценное образование, становиться на ноги и уж потом найти серьёзного, солидного человека, с кем не стыдно создать семью, предъявить его на предмет одобрения родителям и только тогда задуматься о продолжении рода Игнатовых. Допускалось появление двух внуков. Внучки в отцовском проекте не рассматривались.

Время шло. Виолетта с красным дипломом окончила вуз, устроилась на хорошую работу, через небольшое время стала ведущим специалистом. Вот только вечерами, сидя в своей комнате, она понуро поглядывала в зеркало, понимая, что время её уходит, что нет как нет на горизонте того самого - солидного и серьёзного, о котором твердил отец. Твердить-то твердил, но ни словом не обмолвился, где такого найти. Коллектив, которым она руководила,

целиком состоял из таких же барышень на выданье, так что приход молодого мужчины вызвал переполох в курятнике. Все без исключения - и молоденькие, и вышедшие в тираж - срочно направились в салоны красоты и по магазинам, чтобы найти там ключики к своему счастью. А Николай, серьёзный, начинающий набирать солидность, со всеми был подчёркнуто вежлив, но и только. Правда иногда Виолетте Георгиевне казалось, что он посматривает на неё как-то особенно - не так, как на других женщин.

Накануне новогодних праздников, улучив время среди весёлой суеты, которая нынче превратилась в какие-то невнятные «корпоративы», Николай нашёл время и признался Виолетте Георгиевне, что полюбил её с первого взгляда, что о такой женщине мечтал всегда и только с ней, если она согласна, пойдёт по жизни. Та, разгорячённая шампанским, предчувствием близких новогодних чудес, не устояла перед натиском влюблённого мужчины. Несколько месяцев длился их бурный роман на зависть всему учреждению. А вот когда встал вопрос о том, что Виолетта скоро станет матерью, Николай проявил себя во всей красе.

Он сухо заявил, что неизвестно ещё, кто отец будущего ребёнка, и связывать себя узами брака с такой легкомысленной женщиной - это противоречие его жизненным принципам. И вообще, скоро он переводится в одно очень престижное заведение на очень хорошую должность, и ни одно пятно не должно упасть на его ясную и солнечную карьеру. Ясно тебе, Виола? Виолетта Георгиевна ошарашено смотрела на этого голубчика. Ведь сама же, сама подписывала все его сволочные бумаги: чудные характеристики, запросы, предложения и ещё, и ещё… А вот он сидит и смотрит ей в глаза, расхлябанно покачивая ножкой, и вдогонку признаётся, что уже сделал предложение Сонечке из бухгалтерии, вместе, дескать, теперь пойдём по жизни, ему такая жена нужна, с ней хорошо будет карьеру продолжать.

А дома разыгрался ещё один акт этой странной драмы. Отец Виолетты, узнав, что дочка «принесёт в подоле», закатил истерику, проклял её, назвав самыми непотребными словами, и слёг в постель. Мать шмыгала туда-сюда, вздрагивая от  резких воплей отца, который строго-настрого запретил ей общаться с опозорившей его фамилию дочерью. Так и лежал в койке до самого своего конца и не пожелал даже взглянуть на появившегося в положенный срок внука - Гарика, Игоря Васильевича, как записала его в свидетельстве о рождении Виолетта Георгиевна.

Гарик подрастал таким умным, таким чудным мальчиком, каких и не было никогда на свете. В любви к этому маленькому беспомощному существу растворились, как по мановению волшебной палочки, все обиды и печали Виолетты Георгиевны. Сама её сущность вся была наполнена только одним вопросом: как создать для малыша атмосферу постоянного счастья.

Когда ушёл из жизни отец, Виолетта Георгиевна всецело доверила присмотр за Гариком матери, а сама пропадала на работе. Странное время, наступившее после распада великой когда-то державы, принесло немало неприятностей в ту отрасль, где она столько лет честно трудилась. Распавшаяся организация чуть не поставила её на грань нищеты, но чудеса случаются. Тот самый черноглазый Вася, имя которого она пристегнула к имени своего сыночка, внезапно предложил хорошую по тем временам работу. И всё вроде пошло своим чередом. Гарик женился. В положенное время появился на свет Саня. Работы в городе было не достать, и Гарик стал ездить на вахту. Вот тогда-то Виолетта Георгиевна и начала шпионить за его женой Татьяной. Та никогда ей не нравилась. Дошло до того, что примерно раз в месяц (Гарик жил на вахте по полгода) свекровь внезапно появлялась в квартире сына и невестки, чтобы застать, пригвоздить, наказать. Ключи, кстати, она получила из рук самой Татьяны, когда та загремела в больницу и некому было присмотреть за Саней. Родители самой Татьяны погибли много лет назад в авиакатастрофе.

Конечно, приход свекрови в самое неподходящее время нередко смущал Татьяну. Но, выросшая без родителей, она ценила её опыт, много раз Виолетта Георгиевна помогала ей простым, но мудрым советом. Кстати, отчаявшись застать Татьяну с каким-то мифическим любовником, Виолетта Георгиевна начала фанатично убираться в свой квартире, но не забывала регулярно проверять Татьяну на предмет верности Гарику. А Саня тем временем уже подрос и собирался поступать в авиационное училище. Вот за ним глаз да глаз нужен! Так что опускать руки некогда, надо идти с проверкой.

В квартире явно кто-то был - из кухни доносились шипение пара и невнятное бурчание, в котором угадывалось пение. Пройдя по коридору, Виолетта Георгиевна увидела молодую девушку, стоявшую возле плиты и помешивающую жидкость в маленькой кастрюльке. Сказать, что на ней было что-то надето, значит погрешить против истины. Все прелести юного тела были открыты взорам голубей на подоконнике и Виолетте Георгиевне - невольной свидетельнице этого действа.

- Ты кто? - опускаясь на подвернувшуюся табуретку, произнесла она.

Девушка обернулась. Смазливое личико. Накрашена как в цирке, несмотря на утреннее время и летнюю жару.

- Ой, извините, я сейчас! - девушка выпорхнула из кухни, вернулась в каком-то полупрозрачном балахоне и опять стала помешивать жидкость в кастрюльке. Только теперь Виолетта Георгиевна узрела, что из прозрачной ткани явственно просматривается кругленький животик.

- Ты кто, я спрашиваю?! - напряглась Виолетта Георгиевна.

- Почему же на ты сразу? Разве мы с вами пили на брудершафт? - девушка выключила газ и взяла с полки две чашки. - Так и быть, Виолетта Георгиевна, я Катя, подруга Сани. Мне про вас и Игорь Васильевич, и Татьяна Фёдоровна, и Саня говорили: не удивляйся, если она тут появится. Давайте кофе пить, утро-то какое чудесное! И день, наверное, прекрасный будет. Главное, начать его с любви.

И сладко потянувшись, подала Виолетте Георгиевне чашку с кофе. Та, бешено глядя в глаза этой бесстыднице, хлопнула ладонью по столу и провозгласила:

- Мой день начинается с ненависти!

Катя поперхнулась кофе. Откашлявшись, серьёзно и с каким-то сожалением констатировала:

- Значит, правнука своего, Ваську, вы тоже ненавидите заранее? А  я-то думала, прабабушка рада будет.

Виолетта Георгиевна несколько минут молча смотрела на неё и вдруг зарыдала. Вся её прожитая жизнь показалась такой глупой и нелепой. Она вспомнила отца, для которого все последние в его жизни дни тоже начинались с ненависти. Неужели она вот сейчас встанет и уйдёт в свою блестящую квартиру, чтобы каждый день с остервенением мыть окна, наглаживать и без того на сто раз переглаженные простыни и кухонные полотенца? И никому не будет дела, когда она в один прекрасный день, начав его как всегда с ненависти, покинет этот мир.

Катя, вначале с каким-то странным равнодушием глядевшая на эти рыдания, вдруг испугалась.

- Ну успокойтесь, пожалуйста, давайте, я вам корвалола накапаю!

- Не надо, дурочка! - ласково, насколько могла, произнесла сквозь слёзы Виолетта Георгиевна. - Не надо. Давай-ка вот что: допьём кофе и проедемся по магазинам. Устроим этот самый... шопинг!

Анна Меркулова

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Статьи