«Легко быть крутым на сцене. Но если свалился в оркестровую яму, прямой эфир не будешь вести. А я веду» - писатель Ольга Савельева

Ольга, давай, сразу начнем с самой острой темы: у тебя огромная армия поклонников, но в то же время и много каких-то озлобленных хейтеров. Они объединяются в группы, пишут на тебя доносы, сталкерят, пытаются сорвать твои концерты… Как ты думаешь, почему твоя деятельность вызывает у людей такие полярные чувства?

— Главное, что армия тех, кто любит, несравнимо больше. Это где-то 400 тысяч человек. А недоброжелателей… я когда-то услышала интересную статистику, что на каждую тысячу примерно 13 хейтеров. Чертова дюжина. Мне кажется, это корректная статистика. А вообще, если тебя все любят — тебя не существует. В интернете так не бывает. Потому что сеть дает анонимность и безнаказанность. Особенно на платформе вроде Дзена — там можно выплеснуть все, выгуливать любых своих демонов, и тебе за это ничего не будет. Это не Телеграм, где ты хотя бы отчасти несешь ответственность за свои слова.

И тут важно: я не требую, чтобы со мной соглашались или восхищались. Я требую только одного — уважения. Мне правда нравится, когда люди спорят, когда у нас разные мнения. Это нормально: мы же все росли в разных песочницах, у нас разные взгляды, ценности, опыт. Один верит, другой — нет. Один поддерживает одних политиков, другой — других. И это абсолютно нормально. Просто пиши уважительно — и будет тебе счастье.

С другой стороны, когда все пишут: «Вы свет, вы любовь, вы чудо» — моим подписчикам это тоже читать неинтересно. А когда у меня в комментариях начинается бурление: кто-то не согласен, кто-то в ярости, кто-то спорит — вот тогда живой разговор, настоящая энергия. Единственное правило, которого я прошу придерживаться: не уничтожать друг друга, не обесценивать, не кусаться. Учимся цифровому этикету.

Банишь нарушителей?

— Да, иногда я устаю и просто выпиливаю тех, кто не умеет себя вести и не учится. Это напрямую связано с моим внутренним состоянием. Когда у меня все хорошо, я чувствую себя в безопасности, то спокойно выдерживаю хейт. Но если я становлюсь уязвимой, остаюсь одна и мне начинает казаться, что весь мир хочет меня укусить, тогда баню наиболее злобных пользователей.

Это десятки или уже сотни человек?

— Чем больше становится аудитория — тем больше и всего остального. И вот я заметила такую вещь: период полураспада фаната до хейтера и обратно — примерно полгода. Человек сначала любит, обожает, восторгается. Он рисует у себя в голове идеальный образ меня — такой, где я всегда точно попадаю в его ожидания. А потом я публикую пост, в котором вдруг все рушу. Например, я пишу: «Мне нравится то-то». А он в ответ: «В смысле тебе нравится? Не может тебе это нравиться!» — и уходит разочарованным. Но проходит полгода, он возвращается, соскучился. Потому что люди идут за эмоцией. В целом, блогинг — это не про то, чтобы нравиться. Это про то, чтобы цеплять. Моя задача — чтобы было интересно. Потому что мой блог — про рефлексию. Я, кстати, в какой-то момент пыталась понять: а в чем моя ответственность за тот объем хейта, который возникает? Мне ведь действительно хочется нравиться. Я очень социальное существо, у меня дефицит «молодцов». Меня в детстве почти не хвалили. Я вообще легко могу сказать: «Похвалите меня, пожалуйста». Я даже в благотворительность пошла сначала не потому, что мироточила по четвергам, а потому что я — эгоист. Мне было нужно делать что-то хорошее, чтобы люди говорили: «Какая она прекрасная». Я пришла туда за этим.

А потом случилась история с дочерью. В 9 месяцев она оглохла, и мне помогли — многие люди, незнакомые, подсказали врачей. И я поняла насколько моя аудитория это настоящий социальный капитал. Тогда появились другие смыслы. Но изначально я просто собирала себе в лукошко этих недополученных в детстве «молодцов».

И как неожиданно выяснилось, чаще всего эти самые хейтеры приходят ко мне через благотворительность. Я-то думала, что благотворительность — это про добро, а оказалось — это про правду. А в правде очень много триггеров, очень много боли. Я не пишу открыточные тексты: «все хорошо, жизнь прекрасна, картинка сияет». Нет. Я пишу: «Здесь мне было стыдно. Здесь — больно. Здесь я облажалась и до сих пор не понимаю, зачем так сделала». Я честно, глубоко спускаюсь внутрь себя. И люди в этом как в зеркале видят себя. Но не всем нравится то, что они там видят. Кто-то настолько низко осознан, что ему проще разбить зеркало, чем спросить себя: «Почему меня так триггерит какая-то тетка из интернета?»

Большинство из тех, кто обо мне пишет, никогда в жизни меня не видели. Все, что они знают — это из моих же постов. Я пишу: «Я упустила у ребенка отит». Они берут эту информацию и бегут в органы опеки: «Она плохая мать. Упустила отит». Я реально ходила писать в органы опеки бесконечные объяснительные. Потому что все мои «преступления» — уже описаны в моих же постах. Я им прямо говорю: «Подпишитесь, ребят, чтобы заранее знать, за что меня осудите в следующий раз».

Мои тексты настолько цепляют, что человек не может просто прочитать и подумать: «Ну окей, я не согласен». Ему обязательно нужно сублимировать это в комментарий — жесткий, обвиняющий, иногда просто злобный. Я пыталась понять, в чем вообще моя фишка. А она в том, что я каждый день пишу. Много. И глубоко. Знаешь, какие посты у меня самые популярные? Про то, как я облажалась. И про то, как я не могу похудеть. Вот прям стабильно две темы — и охваты всегда огонь. Почему? Потому что на сцене ты крутой, на тебя смотрят снизу вверх. А если свалился в оркестровую яму — в прямой эфир никто выходить не будет. А я выхожу.

И тогда люди смотрят в это зеркало. Кто-то — и правда что-то для себя забирает. Как на сессии у психолога: «Что ты из этого вынес?» Кто-то видит: ну вот, она упала, не умерла, встала и пошла. И это вдохновляет. Моя любимая фраза — что любая грязь, в которую мы падаем, на самом деле лечебная. Просто сначала она кажется обычной грязью. А лечебные свойства проявляются, когда ты чуть-чуть в ней полежишь. Пострадаешь.

Но есть и те, кто смотрит — и злится. Потому что, ну посмотри, какая у меня в итоге жизнь. Хотя, казалось бы: я соло-мама, ребенок с инвалидностью, тяжелая работа. А я все равно летаю, путешествую, живу на полную, исполняю мечты.

Сейчас у меня нет задачи бегать за хейтерами и доказывать, что я хорошая. Хотя сначала — да, была. Хотелось всех догнать и объяснить: «Вы же меня неправильно поняли! Да я же никогда в жизни! Я отличный человек!»

А потом я подумала: слушай, ну если им нужен злодей — и именно я им подхожу на эту роль — зачем у них это отбирать? Ну нравится им такой злодей — пусть будет. В конце концов, не самый худший вариант. И потом, давай честно: они ведь злятся не на меня, а просто злятся — и сублимируют это в мой адрес. А это значит, что злость осталась в интернете. Они не пошли орать на детей, не задушили котенка. А я? Я выдержу. Я уже бегемот в этом вопросе.

Ты автор уже двенадцати книг. Если совсем коротко — какая ключевая мысль объединяет все твое творчество, выступления, взгляды?

— Можно быть счастливым в любых предложенных жизнью обстоятельствах. Счастье — это не отсутствие проблем, а умение находить свет и силы внутри себя, несмотря ни на что, принимать себя с тенями и светом, искать и проживать свою уникальную роль в жизни, сохраняя искренность и уважение к другим. Есть моменты, когда жизнь — как цунами, когда кажется, что дышать невозможно. Но это — часть пути. Главное — пройти через это и научиться дышать спокойно, не думая о каждом вдохе, а просто быть. В этот момент ты начинаешь понимать: любые обстоятельства даны, чтобы тебя проверить, усилить и раскрыть. Каждый из нас здесь не случайно — у каждого есть своя «сцена» и призвание — будь ты журналист, токарь, официант. Найти это — и начать проживать — вот настоящая задача. И если на работе ты не чувствуешь счастья — значит, надо что-то менять.

Твой внутренний фильтр — Бог, вера, или любая другая система ценностей — помогает тебе ориентироваться в поступках. И у всех есть светлая и темная стороны — и нельзя отвергать тени, их надо уважать и иногда «выгуливать», иначе они проявляются хаотично.

Когда ты принимаешь свои границы — даже если это конфликт — и защищаешь себя с уважением, ты бережешь энергию для творчества и созидания. Ты принимаешь других со всеми их особенностями, даже если не разделяешь их убеждений. В итоге твоя миссия — показать людям, что можно быть настоящим, слабым и сильным одновременно, и именно в этом настоящем и рождается счастье.

Ты проявляешься в творчестве через самые разные занятия: блогинг, книги, моноспектакли… Недавно выпустила песню «Зазвучи», и еще многое другое. Но какая идентификация ближе тебе самой? Писатель?

— Да, да, конечно. Я себе уже разрешила так говорить. Тоже через терапию прошла. Хотя сначала — было неловко. Типа, я — русский писатель? Это звучит, как будто Достоевский сейчас из тумана выйдет и скажет: «Ты кто вообще?» Помню, однажды выступала на Красной площади, на фестивале Non-Fiction. И они сделали баннер с моим лицом, а под ним — «Ольга Савельева, писатель». Мне было так стыдно. Я смотрела на это и думала: уберите, не позорьтесь, настоящие писатели это ведь Пушкин, Чехов, Толстой… А я тут при чем? И вот моя редактор говорит мне: «У тебя есть книги? Есть читатели? Все, ты писатель. Иди». И я тогда подумала: ну правда, я же не претендую на место в вечности, не лезу в литературный пантеон. Но я точно — актуальна своему времени. Я же не умаляю гениальности Булгакова если говорю: иногда, когда человеку тяжело, он читает не классику, а мои посты — и это держит ему небо. Сейчас вообще у книги изменилась роль. Я недавно смотрела издательскую статистику: книга больше не поставщик информации — для этого есть интернет. Книга сегодня — про сопереживание, про эмпатию, про близость. Вот у меня вышла уже 12-я книга. Называется «Янтарики» . И в ней — как раз то, что людям откликается. Я много беру из сети: смотрю, какие посты «зашли», что люди пересылали, комментировали, перечитывали. Потом я удаляю их из открытого доступа, переношу в книгу. Около 30% — это тексты из блога, остальное — дописанное, уникальное, свежее. И когда мне говорят: «Вы так хорошо пишете, хотим поставить ваши слова на свою полку» — это ли не счастье? Не ради классики, а ради общения, узнавания, присутствия. Хотя, если честно, я, конечно, иногда шучу, что мечтаю войти в школьную программу. Чтобы девятиклассники в школьных учебниках дорисовывали мне усы.

Будущее бумажной литературы — каким ты его видишь?

— В «Эксмо», где я уже много лет издаюсь — и где также скоро выйдет и ваша книжка с Константином Авериным — искусственный интеллект проанализировал потребительские поведенческие реакции и выдал вердикт: будущее за комиксами. Минимум текста, максимум яркой картинки. Вот так теперь будет. У меня это вызывает колоссальное внутреннее сопротивление. Я консерватор. Мне очень сложно меняться. Я про разговор, про коммуникацию, про рассказать и выслушать — одна из моих книг так и называется «Попутчица». Да, это моя социальная модель, я — попутчица.

Кстати в этой книге есть рассказ «Таксист». Когда я прочел его то подумал, откуда у тебя столько энергии еще и с таксистами разговаривать? Я обычно, уселся, прикинулся зеленым луком и молча еду до пункта…

— Я, в принципе, ни разу не проехала в такси молча. Всегда разговариваю. Какой бы уставшей ни была — все равно. Потому что это обычно источник рефлексии. Это история про то, что со мной говорит город. Не через экскурсоводов, не через памятники и музеи. А через простых людей. Они говорят — и это невероятно информативно. Поэтому, приезжая в город я всегда читаю надписи на стенах, в подворотнях, граффити, болтаю с охранниками в торговом центре, с девочками, которые меня красят, с таксистами. Это и есть город. Главное — постучать в информацию.

У меня даже есть целый хит-парад ответов таксистов на вопрос: «А кто был ваш самый интересный пассажир?» Я всегда его задаю. «Вы же столько лет за рулем — кто запомнился больше всего?» И они так офигенно отвечают. Там такие истории! Они, кстати, никогда не вспоминают тех, кто неожиданно заплатил много денег. Они вспоминают кого-то странного, яркого, проблемного. Сначала спрашивают: «Интересный — это хороший или плохой?» — и начинается. Я заметила: они очень любят, когда с ними говорят как с экспертами. Когда к ним приходят не просто как к водителям, а как к людям, у которых за плечами тысячи чужих дорог. И у каждого — своя история.

Одно из направлений твоего творчества — моноспектакли. Или правильнее сказать стендапы? Как от текстов ты перешла к выступлениям?

— На моих выступлениях бывает грустно и очень смешно, но от слова стендап мы ушли, потому что многие думают если стендап — значит мат. А у меня в выступлениях нет мата. Каждый год у меня новая программа. Я ее не просто придумываю — я ее проживаю. У меня фишка — метафоры. Я беру сложные вещи и объясняю через простые, очень наглядные истории. Вот пример: моему сыну 15 лет, он разбил телефон перед экзаменом. Мы быстро купили новый, я говорю: «Переставляй симку, а старый отдай — выброшу». А он: «Не-не, я буду его как муляж на экзамене использовать!» Ну, типа, сдавать разбитый телефон, а на самом деле пользоваться целым. И тут меня осенило: «На жизненном экзамене важно не сдать муляж вместо своей настоящей жизни». Вот ты вроде живешь, но... как будто на черновик. Работаешь там, где не нравится, вечером пельмени, завтра — то же самое. И вроде бы привык, а потом понимаешь: стоп, это же не черновик! Это уже начисто. Я собираю такие метафоры — чтобы цепляло. Чтобы человек вдруг осознал: «Блин, так это же про меня! Пора просыпаться». И люди потом пишут: «Как будто глаза открылись». Хотя я просто рассказываю истории.

Еще больше оперативных новостей о ситуации в Омской области и России мы публикуем в нашем Телеграм-канале по ссылке и в канале Max по ссылке. Подписывайтесь, чтобы оставаться в курсе событий.

Самое актуальное в рубрике: Общество

Больше интересного в жанре: Статьи