«Куда увозились ядовитые отходы в Омской области, знает только Золотарев»

Напомним, директора ООО «Мерк» и предприятия-клона ООО «Природоохранное предприятие «Мерк» Дмитрия Золотарева обвиняют в нарушении правил обращения экологически опасных веществ и отходов, создавших угрозу причинения существенного вреда здоровью человека и окружающей среде. По данным обвинения, подсудимый, не имея технической возможности для безопасной переработки и утилизации высокотоксичных полихлорированных дифенилов (ПХД содержатся в конденсаторах и трансформаторах) незаконно получил лицензию на их переработку. По бумагам за пять лет в Омскую область было завезено около 500 тонн опасных отходов — отработанное электрооборудование поступало к нам со всей страны. Ущерб, нанесенный экологии, прокуратура оценила в 89 миллионов рублей. Урон здоровью людей никто не считал — где захоранивались опасные отходы, Золотарев упорно молчит. Процесс идет в Советском районном суде.

А установка все-таки была

Показания по делу дали ключевые свидетели — заместитель Золотарева по техническим вопросам Борис Усенко и экспедитор Геннадий Моцной, который забирал от предприятий-партнеров «Мерка» отработанное электрооборудование с токсическими отходами.

Первый рассказал суду, что работает у Золотарева с 2002 года, чуть ли не со дня основания компании, и знает о токсичных отходах практически все. Борис Усенко окончил училище радиационной и химической защиты, до 2001 года возглавлял отдел радиационной и химической защиты ГО и ЧС Омской области, участвовал в ликвидации сотен химических и радиационных загрязнений. По словам зама Золотарева, предприятие «Мерк» занимается преимущественно демеркуризацией — обезвреживанием ртутных отходов, имеет один производственный участок на ул. Комбинатской. Свидетель уверяет: трансформаторов, конденсаторов с токсичными ПХД на предприятие никогда не поступало.

«У «Мерка» была лицензия только на демеркуризацию ртутьсодержащих отходов электрооборудования, — говорит Борис Усенко. — Откуда конкретно они изымались, в документах не указывалось, только название организации».

Хотя оборудование для обезвреживания ПХД на предприятии все-таки было. «Мерк» закупил французскую установку фирмы «Мюллер», в которой предполагалось сжигать ядовитые отходы.

«Мы планировали заняться этим видом деятельности, но установка ни разу не использовалась, — стараясь говорить уверенно, рассказывает Усенко. — Для этого необходимо было приобрести фильтры от диоксинов (загрязняющие вещества, образующиеся при сжигании токсических отходов, обладают мощными мутагенными, иммунодепрессантными, канцерогенными свойствами. — Прим. ред.). Кроме того, сама установка должна была пройти государственную экологическую экспертизу, иначе мы бы не смогли получить разрешение на работу. Но официальный дилер фирмы так и не смог договориться о прохождении экспертизы, и мы отказались от этой идеи. За все время работы я видел на производственном участке всего пять конденсаторов, да и то пустых, я рассчитывал по ним технологические режимы».

По словам Усенко выходило, что токсичные отходы терялись где-то по дороге в Омск, не доезжая до «Мерка».

«Электрооборудование с ПХД, слышал, принималось, но куда девалось — не знаю», — резюмировал он.

Тогда гособвинитель Ольга Андреева спросила свидетеля об актах обезвреживания отходов нижегородского «ЭкоХимМаша» от 18 сентября 2015 года, в которых стоит подпись Усенко. Напомним, именно этому химкомбинату омичи обязаны тем, что темными делами «Мерка» заинтересовались правоохранительные органы. Свалка токсических отходов отравляла жизнь жителям города Выкса Нижегородской области. Когда за их обезвреживание взялось омское предприятие, об этом написали все местные СМИ. Информацию увидели сибирские коллеги, и разразился скандал.

«Подпись не моя, — уверяет Усенко. — Акты обезвреживания отходов вообще никогда не составлялись, по закону это необязательно. Кто и с какой целью мог подделать бумагу от моего имени, я не знаю».

Когда пугаются судьи...

Судья Юлия Кайгородова попросила свидетеля, как опытного специалиста, дать характеристику ПХД отходам. И слушая его ответ, менялась в лице.

«Относятся к токсичным веществам, представляют первый класс опасности для окружающей среды. Стойкие, легко проникают в организм человека, — спокойно, как на лекции перед студентами, рассказывает Усенко. — Мутируют, могут попадать в растения, воду, почву. Пролитые отходы представляют опасность даже через 10-15 лет».

«Скажите, а вам после этого не страшно жить в Омской области? Это, конечно, риторический вопрос…» — не удержалась от проявления эмоций судья.

«А что тут у нас страшного? — хитро улыбается Усенко. — Насколько я знаю, у нас нашли только один загрязненный ПХД участок — в Муромцевском районе. Да и то это по вине водителя произошло. Он вместо Костромы в Муромцево отходы привез — перепутал! Виновные получили условные сроки. Я вот другую историю расскажу. Когда я работал в ГО и ЧС Омской области, как-то раз губернатор (Полежаев. — Прим. ред.) влепил мне выговор — за то что источник выброса этилмеркаптана я установил только через шесть часов. Сейчас же у нас шесть месяцев ищут, не могут найти, и ничего!»

Лжеэкспедитор и конспиративные схемы

Ядовитые отходы по всей стране собирал для ООО «Мерк» и «Природоохранное предприятие Мерк» Геннадий Моцной. Официально — 46-летний омский безработный, не имеющий к компаниям Золотарева никакого отношения. Он путался в показаниях, понуро опускал голову и всем своим видом напоминал школьника, плохо выучившего урок.

«С Дмитрием Золотаревым я был знаком с конца девяностых, — рассказал он. — Как-то в 2010 году мы пересеклись у общих знакомых и я попросился на какую-нибудь нетрудную работу: у меня вот уже четыре года болела спина. Через некоторое время он перезвонил мне и предложил съездить в командировку. Нужно было отвезти-привезти документы, проследить за погрузкой чего-то. Я как бы сам себя в командировку отправлял: официально в «Мерке» я не был трудоустроен, но меня это устраивало: я ухаживал за пожилыми родителями и получал за это деньги. А у Золотарева работа была нестабильная: командировки проходили 2-3 раза в месяц, зимой я вообще не ездил».

За какой именно погрузкой должен был проследить Моцной и чем он занимался в загадочных командировках, из него пришлось вытаскивать клещами. С его слов получалось, что на протяжении многих лет «Мерк» действовал по хорошо отлаженной конспиративной схеме, переправив в неизвестном направлении сотни тонн ядовитых отходов. Задание, в какой именно город ему необходимо поехать, неофициальный работник «Мерка» получал непосредственно от Золотарева. На следующий день в офисе предприятия его уже ждали билеты на поезд, доверенность на представление интересов предприятия, и комплект документов: договор с организацией, которая сдавала на утилизацию «Мерку» отработанное электрооборудование, акт приема-передачи отходов и товарно-транспортная накладная. Прибыв на место назначения, Моцной должен был связаться с водителем машины, на которой будут перевозиться отходы. Транспортные компании почти всегда использовались разные — не из того региона, где производилась отгрузка, но и не из Омска.

«Мне были известны только госномер машины, которая будет перевозить отходы, и телефон водителя, — говорит Моцной. — Но кто нанимал транспорт, мне неизвестно. Если возникали вопросы, я звонил в «Мерк». Иногда мне приходилось ждать водителя несколько дней, иногда он меня ждал. В назначенный срок машина приходила на предприятие, я следил за погрузкой конденсаторов и трансформаторов, сверял их количество, подписывал документы и поездом уезжал в Омск. Отходы уходили сами, я их не сопровождал».

Конечным пунктом маршрута в товарно-транспортных накладных значился омский офис «Мерка». Но Моцной чуть ли не поклялся, что не знает, куда реально направлялись ядохимикаты, и дальнейшую их судьбу не отслеживал. При этом об опасности де-юре доверенного ему груза липовый экспедитор знал смутно — перевозку опасных отходов ему поручили после прохождения каких-то двухнедельных курсов. Конденсаторы и трансформаторы с ядовитым ПХД перевозились на обычных, не оборудованных для перевозки таких грузов КАМАЗах. Среди опасной поклажи встречалось и электрооборудование «в дырках от старости», как выразился свидетель. Куда именно он ездил в командировки, Геннадий Моцной за давностью лет уже подзабыл. Память ему освежила гособвинитель, зачитав показания, данные свидетелем в ходе предварительного следствия. Выкса в Нижегородской области, Вязники во Владимирской, село Волково, деревня Ярославская, город Березняки в Пермском крае... — в общей сложности несколько десятков городов и весей, откуда вывозились отходы. «Куда они направлялись, наверное, знает только Золотарев», — заявил тогда Моцной.

Обкатанная конспиративная схема дала сбой лишь однажды — при транспортировке отходов из Новосибирского академгородка экспедитор возвращался в Омск вместе с грузом. До нашего города ядохимикаты не доехали — их вывалили на проселочную дорогу где-то в соседней области.

«У нас колесо прокололо, деньги кончились, время капало, — невнятно оправдывался экспедитор. — Водитель принял такое решение. Я обратно грузить конденсаторы не мог — у меня спина больная».

По возвращении Геннадий Моцной вынужден был написать Золотареву объяснительную. По словам свидетеля, руководитель «Мерка», узнав о происшествии, страшно рассердился. Наверное, потому, что на этот раз отходы вывалили на видном месте...

P.S.

Разговор с обвиняемым

— Когда трансформаторы в Муромцевском районе нашли, вы себя таким природозащитником позиционировали. Рассказывали, что давно охотитесь за этой компанией, которая отходы по лесам прячет. А сами-то куда их дели?

— Да не волнуйтесь вы, — лучезарно улыбается Золотарев. — Они давно уже по всем правилам утилизированы.

— Так чего вы следователям об этом не расскажете? Назовите предприятия, которые этим занимались, вас от уголовной ответственности освободят...

Не переставая улыбаться, Золотарев машет на прощанье ручкой...

Самое актуальное в рубрике: Закон

Больше интересного в жанре: Новости