Берта, я твой отец? В Омске поставили женоненавистническую пьесу Стриндберга

10 марта на камерной сцене им. Т.А. Ожиговой Павел Зобнин представил трагикомедию в двух действиях «Отец» по одноименной пьесе Августа Стриндберга. Это не первая постановка выпускника мастерской Сергея Женовача на омской сцене. 12 лет назад Зобнин срежиссировал «Стеклянный зверинец» Теннесси Ульямса, главную роль в котором также сыграл заслуженный артист России Михаил Окунев.

Пьеса «Отец» — одна из первых в длинном послужном списке Стриндберга. Она написана в далеком 1887 году, незадолго до развода с первой супругой, и почти за полтора века ничуть не потеряла в актуальности. В центре событий — спор — не на жизнь, а на смерть — между мужем, ротмистором Адольфом (Михаил Окунев), и женой, домохозяйкой Лаурой (Анна Ходюн), о судьбе их несовершеннолетней дочери. Он хочет отправить Берту на учебу в город, она — оставить под своим крылом. «Мало дать ребенку жизнь, я хочу дать еще и душу», - так объясняет свою настойчивость Адольф. Матерью же, кажется, движут лишь собственнические чувства.

Если вы думаете, что последнее слово в этом конфликте, поначалу неразрешимом, останется за военным, вы очень заблуждаетесь — его авторитет далеко не бесспорен, хотя бесхарактерным Адольфа точно не назовешь. Здесь «полный дом бабья» — в выражениях не стесняется даже пастор, брат Лауры (Олег Теплоухов), а «крышу рвет» не только в буквальном (перед Рождеством с ума сошла даже погода), но и в переносном смысле.

Михаил Окунев будто вновь оказывается в стеклянном зверинце, мечется, как тигр, по тесной комнате, но его укусы не смертельны. «Если я не поглощу тебя, ты поглотишь меня» — трагедия на сцене разыгралась сродни греческой. Расчетливая жена посеяла в ротмистре сомнение, что Берта его родная дочь. Семя проросло меньше чем за день, и вот уже Адольф, чье отцовство очевидно всем, кроме него, оказывается спеленут как ребенок в смирительную рубашку, а затем и вовсе засыпает навсегда под тяжестью шинели. «За смертью — суд», — заявляет пастор. Но суда не будет. Преступление идеальное.

Исход спектакля был очевиден еще в первом акте даже для тех, кто с пьесой не знаком. Но именно во втором действии в полную силу раскрылось как само произведение (плотность текста здесь зашкаливает), так и актерская игра. Интрига в том, что несмотря на победу женщины, назвать пьесу феминистской никак нельзя. Скорее женоненавистнической. Так что не торопитесь аплодировать Лауре и жалеть Адольфа.

Самое актуальное в рубрике: Культура

Больше интересного в жанре: Статьи