Алексей Рождественский: «Медицинское образование — самое сложное и долгое из всех высших»

Алексей Сергеевич, еще с советских времен в России самым серьезным образом стоит проблема инсультов. Их число растет и в наше время. Ваша кафедра неврологии ДПО ОмГМУ много лет занимается данной проблематикой. Каких результатов добилась медицинская наука и практика?

— Увы, статистика неумолима. Число инсультов действительно продолжает расти. Причем среди сердечно-сосудистых заболеваний на первом месте стоят именно инсульты, а не инфаркты, как многие думают. Такова тенденция по всей стране. Инсульты доминируют как причина смерти и инвалидности, являются причиной сокращения продолжительности жизни.

Важно отметить, что инсульт как заболевание, которое к тому же может повторяться, становится серьезной социальной проблемой. Это настоящая трагедия для семьи пострадавшего. Если больной с нарушением функций самостоятельного обслуживания оказывается дома, с ним нужно сидеть, его нужно обеспечивать уходом круглосуточно. Кому-то из членов семьи приходится приостанавливать работу и ухаживать за больным либо подменять друг друга, а это сбивает общий график жизни. В городе проблема звучит еще острее, чем на селе.

Это связано с более активной мозговой деятельностью горожан?

— Скорее, с образом жизни. У жителей мегаполиса чаще случаются сосудистые катастрофы — они чаще болеют гипертонической болезнью, атеросклерозом. Стрессовый уровень жизни является значимым фактором.

Звучит настораживающе…

— Конечно. Но нужно обращать внимание не только на печальные цифры, но видеть и положительные тенденции и в нашей области в частности. Так, растет качество диагностики, а также количество выживших после инсульта пациентов, которым своевременно оказали компетентную помощь. Это связано с работой «сосудистой программы» в регионе и развитием образовательной системы подготовки квалифицированных кадров по неврологии, чем занимается в том числе и наша кафедра.

Медицинским работникам необходимо постоянно изучать новые методики, которые появляются в последние годы. Некоторые из них можно назвать революционными. Совсем недавно омское здравоохранение сделало большой шаг вперед — в БСМП № 1 была выполнена тромбоэкстракция при ишемическом инсульте. Меняются подходы к медицинской реабилитации.

Головной мозг — это главный орган. Не сердце, не мочевой пузырь… А именно головной мозг. Нервная система — это самая сложная и организованная система. Она контролирует все проявления жизни, движение, чувствительность, мочеиспускание, зрение…

У неврологии широкая область исследования. Наша кафедра также активно занимается проблемами рассеянного склероза, которые связаны с дорогостоящим лечением.

Сейчас у нас появляется новый вектор работы — болезнь Паркинсона. Мы пытаемся вникнуть в эту проблему глубоко, с биомедицинским подходом. Это системная биомедицина, которая объединяет генетиков, неврологов, биохимиков, представителей IT-сферы.

Тем самым делается мощный шаг на вхождение IT-достижений в медицину — цифровизация — без нее нет будущего, диагностика, наблюдение с помощью смартфонов. Это тоже вектор нашей работы. Конечно, в первую очередь этим занимаются система здравоохранения, учреждения, которые выполняют практическую работу. Но мы вносим свою изюминку — занимаемся наукой и подготовкой кадров, тем самым влияя на качество лечения.

Расскажите о том, какой путь вы прошли прежде, чем возглавить кафедру неврологии в медуниверситете?

— С момента моего поступления в медицинский университет в 1991 году моя жизнь связана с этим вузом — другого места работы не было. После окончания института работал в областной клинической больнице на кафедре неврологии и нейрохирургии с курсом медицинской генетики. Тогда это была единая кафедра, которая занималась подготовкой студентов и врачей. Там я прошел всю цепочку от клинического ординатора до профессора, куратора курса. А в 2012 году кафедра неврологии ДПО выделилась в отдельную структуру.

Какие задачи перед вами стоят?

— Мы занимается профессиональной подготовкой врачей-неврологов, повышением квалификации врачей-неврологов. Их около 200 в регионе. Есть и приезжие, есть и курсы, которые касаются не только неврологии, но и смежных прикладных специальностей.

Алексей Сергеевич, на ваш взгляд, сегодня достаточно внимания уделяется проблемам неврологии?

— Я бы смело сказал, что эта проблема сегодня недооценена в регионе. Но мы взаимодействуем с нашим министерством, больницами, главными врачами.

А в целом по России неврология уже не первый год шагает по стране. Это связано в том числе и с тем, что нынешний министр здравоохранения РФ Вероника Игоревна Скворцова как раз врач-невролог.

То есть у нас не хватает лоббистов неврологии на ответственных постах… Кстати, а если рассматривать ситуацию на уровне всего медуниверситета, как можно было бы повлиять и на развитие отрасли и самого вуза?

— Если говорить о развитии нашего вуза в целом, то необходимо переходить на современные методы управления: начиная от цифровизации и цифрового документооборота, заканчивая открытой системой менеджмента. На смену «кулуарной» схеме должна прийти открытая, прозрачная система распределения бонусов в системе роста. Это все должно быть четко прописано. Это очень важно — это является современной формой менеджмента, которую необходимо внедрять и очень быстро.

Вы опираетесь на аналогичные примеры таких систем в других вузах страны?

— Да, у меня есть и товарищеские, и деловые контакты как в столичных, так и соседних субъектах РФ. Я вижу примеры современных, перспективных подходов к развитию вузовского образования. Чтобы в университете оставалось работать больше молодежи с академическими амбициями и потенциалом.

Кроме того, фундаментальный уровень нашего университета требует существенной поддержки. Без науки, мощного научного обоснования сформировать мышление врача невозможно. Медико-биологические специальности, как и клинические, не могут развиваться без контактов с институтами, научными центрами, без сотрудничества с НИИ, где занимаются реально большой наукой.

Еще одна важная проблема — снижение клинического авторитета сотрудников вуза. Уезжает молодежь, старшие доктора наук, не находящие себе здесь применения, тоже покидают вуз. И это тенденция последних 5-7 лет, это омская проблема в целом. Позиция руководства мне непонятна, надо решать этот вопрос и на ближайшем уровне, видеть не только «особенности региона».

И еще один момент, который мне кажется актуальным, — это конечный продукт. В результате отбора, в результате всех учебных процессов наш студент, завершивший образование, уступает конкурентам и ровесникам.

Когда мы поступали в медакадемию (я позволю себе немного по-старчески поворчать), то четко понимали, что это престижный вуз. Не было никаких сомнений. Я знал в Омске два таких вуза — ОмГУ и ОмГМА. Политех, сельхоз, СибАДИ, при всем уважении, — это в те годы были вузы второго эшелона. Сейчас мы видим бурный рост и развитие ОмГТУ, ему дают статус опорного университета для региона. Мы видим рост и прогресс ОмГУ, а ОмГМУ как-то отстает...

Если поговорить с сегодняшними выпускниками школ, то для них медуниверситет не является столь же престижным заведением. Да, поступают, потому что мама с папой хотят видеть своего сына или дочь врачом. Но многие даже не представляют, что такое медицинское образование. В итоге мы видим пул студентов, которые не определились для себя, а хотят ли они стать врачами. Они учатся и подходят к шестому курсу с расслабленной мотивацией. Я работал со студентами, восемь лет руководил студенческой наукой, представляю, прекрасно понимаю студенческую психологию.

То есть надо вести работу со студентами еще со школы?

— Конечно, нужно работать со школами еще до поступления. Мы имеем ежегодное снижение среднего балла ЕГЭ среди поступающих, об этих проблемах ОмГМУ говорила даже вице-премьер Ольга Голодец. Внутривузовская внеучебная работа должна быть посвящена не развлечениям — танцам, песням, посиделкам у костра, а формированию образа врача. Врач — это совсем не приставка к компьютеру, который сидит и выбивает рецепт. Медицинское образование — самое сложное и долгое из всех высших. Это самая сложная специальность по критерию выгорания. Об этом говорят профессиональные психологи. Это нужно понять, с этим нужно работать.

А большой процент студентов, которые, проучившись полгода и увидев «первую кровь», отсеиваются?

— Процент отсева студентов максимален на первых курсах, когда они не справляются по психологическим, физиологическим обстоятельствам с обучением. Самое главное — большое количество нынешних выпускников не готовы работать врачами.

Они рассчитывали на то, что получат диплом после шести лет образования и у них наступит в жизни новая эпоха — доходного трудоустройства. Но этого не наступит точно. Нужно понимать, что образование еще продолжится. Молодой врач зачастую не имеет клинического опыта. Да, он прекрасно учился, получил красный диплом, он все знает, но при этом многого боится и опыта у него нет. А опыт — лучший учитель. И какое-то время будет потрачено на его приобретение.

Я работаю с молодыми врачами. Бывает, что их не узнать через пять лет. Некоторые за это время теряются. Они закончили ординатуру, через пять лет должны прийти ко мне за продлением сертификата, но не пришли. Или уехали из региона или перестали работать по специальности.

Как, на ваш взгляд, можно переломить эту тенденцию?

— Необходимо начинать повышать качество отбора. В медуниверситет должны приходить только люди, реально понимающие, что такое медицина. Посудите сами, вы студент, оказываетесь в группе, где десять человек. Вы решили стать врачом, четко уверены в этом. А четыре-шесть человек в группе еще не определились и просто плывут по течению. Но они же формируют среду общения, определенное отношение к учебе, преподавателям. Климат в группе, сами понимаете, складывается не очень подходящий.

Если раньше (опять же порассуждаю по-старчески) списать в мединституте считалось доблестью. Герой-разбойник умудрился списать, куда-то засунул шпаргалку и обманул систему, то теперь это стало рутинной практикой: вставил микронаушник и вперед. А любому вузу нужно иметь показатели, в том числе по баллу аккредитации… Благодаря системе, которая складывается не только внутри нашего вуза, но и в целом по стране, формализм (там, где нужно ставить галочки) разрушает образ врача. В результате приходит доктор с грустным взглядом, плохим настроением на работу, а в коридоре в очереди к нему сидят бабушки, тетушки и детишки. Они его только раздражают. В итоге пациенты не получают помощи-поддержки, уходят гневные и расстроенные. Это все оказывает влияние на общество и имидж доктора.

Такой врач не живет медициной, не получает удовлетворения от своего труда, а борется с собой, идет на работу, потому что должен, и вскоре выгорает.

А вы как отдыхаете от работы, чтобы не выгорать?

— Мне нравится работать врачом, говорят, здесь я добрый, чаще улыбаюсь. По отдыху — без тонких предпочтений, если телевизор, то только «Авангард», находим место театру и концертам, горным лыжам и велосипеду. Рекомендую вам как доктор держать кур — очень интересно и полезно, мы справляемся…

Сегодня в обществе много нареканий на врачей, они раздраженные, часто не вежливые...

— Нужно понимать, что врач не изначально такой раздражительный. Через него проходит огромный поток людей со своими проблемами, поэтому не стал бы обвинять врачей в том, что такая ситуация имеет место быть. Можно долго растекаться мыслью по древу о том, что такое вежливый врач... Но лишь повторю — медицина — это призвание. От этого никуда не деться. Ни большая зарплата, ни жилье в центре города в пентхаусе не спасет, если не будет призвания. Поэтому задача тех, кто занимается образованием, развить его и подкрепить знаниями. Когда этот пазл сложился, студент станет доктором...

Врач не обязательно должен быть супервежливым, услужливым… Хотя да, мы оказываем услугу, но мы работаем не в салоне связи или ювелирных украшений. Задача врача — чтобы больной уходил от него с улучшением. Даже если ставит ему суровый диагноз, должен помочь советом, как облегчить ситуацию. Недаром древние говорили, что медицина — самое благородное из искусств. А искусство с философской точки зрения — это способ познания мира.

Самое актуальное в рубрике: МедFAQ