Мария Ливзан: «Никто не заинтересован, чтобы выборы ректора ОмГМУ были сорваны»

Мария Анатольевна, как вы думаете, почему в такой спешке было принято решение по выборам?

— Никакой спешки не было. Все сделано согласно нашему положению о выборах ректора. Там есть только одно требование к сроку — указано, что протокол аттестационной комиссии минздрава России должен поступить в университет не менее, чем за десять дней до выборов. И все! На этой аттестационной комиссии (при минздраве России) мы были не одни — семь вузов было. И из них в Санкт-Петербургском педиатрическом университете, например, 12 октября уже был выбран ректор. Дальше, по стране, в других медицинских вузах, выборы назначены на 19, 23, 24 октября. Мы в этом списке предпоследние. Если считать от даты получения протокола, выборы могли пройти и 19 октября, а ученый совет назначил их на 26-е. По моему мнению, это было сделано для того, чтобы было меньше проблем, каких-то недопониманий. Какая же тут спешка? Никто не заинтересован, чтобы конференция, на которой будет выбираться ректор, была сорвана.

Не кажется ли вам, что две недели — недостаточный срок для представления кандидатами своих программ?

— На самом деле у нас выборы продолжаются фактически уже больше двух лет. Наш второй кандидат — Алексей Сергеевич Рождественский — выдвинул свою кандидатуру в апреле этого года. С апреля человек, представив свою предвыборную программу, ожидая аттестационной комиссии минздрава, фактически готовится. Да и вся его предыдущая деятельность в университете должна о многом говорить.

Я сама пришла сюда ровно 30 лет назад еще студенткой. Каждая прочитанная мною лекция — это предвыборная кампания? Ну, наверное, да. Например, я читаю лекции, и студенты говорят: «Да, она хороший дает материал. Значит, она и хороший педагог». То есть они через свою призму воспринимают нас. При этом, конечно, за мной нет баннера «Голосуйте за Ливзан!» Я долго заведую кафедрой, и как в любом коллективе у нас ведутся какие-то беседы и общение между коллегами. Обсуждаем проблемы. Поэтому на ученом совете я и сказала, что не планирую каких-то полномасштабных встреч в каждом структурном подразделении. Потому что каждый мой прожитый день здесь и говорит о том, какой я человек, сотрудник, руководитель. Каждое структурное подразделение само принимает решение о необходимости встречи со мной. Каждый, кто хочет, может пообщаться и задать интересующий его вопрос.

Известны ли вам причины, по которым снялся Охлопков?

— Наверное, с этим вопросом лучше было бы обратиться непосредственно к Виталию Александровичу. Мне кажется, это настолько личные вещи, что он мне напрямую не объяснял. Я полагаю, что это решение было непростым. Вы и по публикациям можете видеть, как планомерно он шел к выборам. Но почему он сделал такой шаг, мне очень сложно объяснить.

За то время, пока вы исполняли обязанности ректора и долгое время были проректором по научно-исследовательской работе, какие проблемы требуют, может быть, первоочередного решения?

— На мой взгляд, одна из важнейших проблем в том, что мы — медицинские вузы — находимся в неравных позициях с вузами, которые подведомственны министерству образования. Например, Российский научный фонд объявляет грант, а участником может стать только вуз, подведомственный минобру. Мы звоним и спрашиваем: «Как же так? Это же в чистом виде медицинская тематика?» А нам отвечают, что у минобра есть свои медицинские факультеты. Вы представляете, что такое медицинский факультет и что такое медицинский вуз? И тогда нам приходится кооперироваться и иметь лишь небольшую долю участия с вузом минобра, который и получает грант. Поэтому нам бы хотелось того, что сейчас активно обсуждает минздрав, — полноценной интеграции медицинских вузов в общее научное пространство.

Безусловно, и без собственных наработок ничего не получится. Поэтому нам хотелось бы вкладывать больше средств для оснащения наших лабораторий, создавать новые инновационные клинические площадки. Это нужно для того, чтобы мы могли отработать новые методы диагностики, лечения и в последующем транслировать в реальную клиническую практику.

Почему вы решились стать ректором? Насколько сложно принималось решение?

— На самом деле это крайне ответственное решение, и, наверное, только близкие знают, насколько оно непросто далось. И родные, конечно, меня поддержали. Безусловно, я человек честолюбивый, амбициозный. За два года все люди очень устали. Представляете себе, вы бы два года исполняли обязанности и не знали, что будет завтра? С приставкой «и.о.» трудно строить планы и выполнять какую-то долгосрочную работу. У меня приказ был подписан на три месяца. Могу ли я с человеком планировать что-то долгосрочное? Конечно, нет. И при всем при этом я не могу с уверенностью сказать, что 26 октября будет точка поставлена. Да, состоится конференция, а дальше идет процедура окончательного согласования с нашим учредителем — минздравом России.

Вы являетесь главным терапевтом Сибирского федерального округа. Насколько для региона интересно иметь в руководстве округа специалиста по терапии из Омска?

— Как-то мы говорили об этом с Андреем Евгеньевичем (Стороженко, министр здравоохранения Омской области. — «НО»). Первое преимущество — все те установки, которые транслируются для терапевтической службы России и СФО, наши специалисты узнают одними из первых. И второе — это площадка. Если смотреть в целом карту Сибирского округа, то Омская область находится на одной из лучших позиций. По данным Росстата, оперативная динамика смертности в регионе показывает, что нам удается снижать этот негативный показатель. Сегодня как никогда важна кооперация вуза и практики здравоохранения. Мы говорим о том, что важен и образовательный процесс, и внедрение научных разработок. Вот, к примеру, в последние годы на выпуске наших аспирантов стали присутствовать представители министерства здравоохранения Омской области. У меня аспирантка защищалась по теме «Прогноз фиброза печени пациентов с неалкогольной жировой болезнью печени». Казалось бы, разве это имеет практическое значение? А оказалось, что чем больше стадия фиброза, тем выше смертность от сердечно-сосудистых заболеваний. Поэтому руководитель поликлиники кардиодиспансера теперь говорит, что собирается у себя все это внедрить. Очень важно, чтобы наша наука и ее результаты носили и прикладной характер. Поэтому я как терапевт хочу, чтобы у нас был госзаказ. Например, у нас повысилась смертность, если брать злокачественные образования, от колоректального рака. Соответственно нам нужны исследования, которые позволили бы выяснить, почему именно это возникло. Здорово было бы обратить внимание на всю когорту, и выделить тех пациентов, которые находятся в зоне риска. Такой госзаказ есть на общероссийском уровне, а мне бы хотелось, чтобы это было и здесь на региональном, где можно сработать более оперативно.

По данным отчета по научно-исследовательской работе за прошлый год, у сотрудников ОмГМУ снизилось количество публикаций в изданиях перечня ВАК?

— Нет, количество не снизилось. Просто теперь у нас есть возможность публикации в журналах, входящих в международные индексы цитирования Scopus, Web of Science, а не только в ВАК (Высшей аттестационной комиссии. — «НО»). А все публикации в Scopus и Web of Science автоматически являются эквивалентом в ВАК. Но при этом рейтинг изданий, которые входят в Web of Science, существенно выше. Поэтому у нас резко — в два раза — возросло количество публикаций Web of Science и в три раза — в Scopus. Мы сами всегда ориентируем наших преподавателей, чтобы они публиковали свои материалы в высокорейтинговых международных изданиях.

Почему за последние пять лет снижается количество диссертационных защит в Омске?

— Это установка министерства образования. ВАК РФ принята дорожная карта диссертационных советов, количество которых к 2020 году будет уменьшено на 40%. Здесь речь идет о снижении количества защит при одновременном увеличении качества. Когда в 2014 году было проанализировано количество защит по различным областям наук и не только в медицине, то выяснилось, что по гуманитарным наукам защит в пять-семь раз больше, чем по техническим. Тогда минобр стал поднимать престиж технических наук, инженерных кадров. Тогда ужесточились все требования. Например, чтобы выйти на защиту степени доктора наук, стало необходимо гораздо больше публикаций

Что сейчас происходит с научно-педагогическими кадрами в университете?

— У нас 546 единиц профессорско-преподавательского состава. Специфика нашего вуза такова, что представители работодателя тоже вовлечены в учебный процесс. Далеко ходить не буду — например, профессор моей кафедры является и главным врачом поликлиники, и совмещает это с работой на кафедре. Таких 10-15% человек — и у нас преподают, и работают в здравоохранении. Думаю, что этого количества вполне достаточно. На специальности «лечебное дело» первые три года работают кафедры, которые создают фундамент — биология, химия, физика и т. д. Понятно, что здесь представителей практического здравоохранения нет, а на старших курсах они как раз и появляются. Они нужны, чтобы максимально адаптировать наших выпускников к тому полю, к которому они готовятся. Чисто научных сотрудников, которые не вовлечены в преподавательскую деятельность, у нас восемь ставок на весь вуз.

Не так давно одно из интернет-изданий Омска опубликовало интервью с профессором Владимиром Долгих. Он покинул Омск при вашем исполнении обязанностей ректора, можете ответить на его оценку происходящего в вузе на протяжении последних 20 лет?

— Владимир Терентьевич — это один из наиболее ярких наших профессоров. Он сейчас вместе со своей супругой Татьяной Ивановной (кстати, тоже доктором наук и профессором) переехал в Москву к детям. У нас он заведовал кафедрой патофизиологии. Он отработал несколько десятилетий в альма-матер и, когда ему исполнилось 70 лет, он принял решение уехать из родного города. Для человека, который всю жизнь работал в университете, это решение было очень сложным. Он как раз уехал, когда ректора так и не выбрали. И для него, как неравнодушного человека, было не все равно, что будет с вузом. Тогда еще Виталий Александрович не снял свою кандидатуру. В публикациях строились версии, что минздрав пришлет еще кого-нибудь со стороны. И понятно, что он переживал.

Несколько лет назад говорилось о возможности обучения в Омске студентов из Индии. С тех пор ваши преподаватели подучили английский?

— Сейчас у нас нет иностранных студентов, но мы ориентированы, чтобы наши преподаватели знали английский язык. Это нужно для того, чтобы мы были максимально интегрированы не только в российскую, но и международную науку. Например, у нас сейчас профессор Баринов Сергей Владимирович читает лекции и публикуется в Италии, свободно выступает на английском языке. Он является соавтором одной из глав европейского учебника по акушерству и гинекологии. Это же прекрасно. В сентябре мы пригласили носителя языка из Рурского университета, чтобы студенты смогли вживую пообщаться. Параллельно мы решали и задачу, как публиковаться в иностранных изданиях. Так что у нас есть с кем, и есть куда развиваться!

Самое актуальное в рубрике: Город

Больше интересного в жанре: Новости