Бард Роман Филиппов: «Нужно было куда-то приткнуть всех нас, поющих и играющих, определить наше место на полке в магазине. Так появилась «новая волна»

Романа Филиппова называют представителем «новой волны» авторской песни. Необычные, сложные гитарные партии выдают в нем профессионального музыканта, но главную роль в его композициях все-таки играет текст, смысл. Почему профессиональный музыкант стал бардом, как изменился этот жанр за десять лет — в интервью «Классу».

Роман, Омск довольно далеко от столицы, поэтому представители авторской музыки обрадовались, когда узнали, что вы к нам едете.

— Омск я видел только проездом, но у меня немало друзей из Омска, очень хочу уже приехать. Опять же сибирская земля подарила нам Егора Летова, Янку Дягилеву и прекрасных парней, которыми вы можете гордиться.

Это правда. Расскажите, как началась ваша музыкальная деятельность?

— Сейчас с позиции своих 40 с хвостом лет я не понимаю, кто кого выбрал: я музыку или она меня. Тем более, я никак не ожидал, что буду являться представителем бардовской песни. Мое детство проходило во время рассвета русского рока, я увлекался западной рок-музыкой. Конечно, мои мысли были совсем в другой плоскости. По большому счету, я стал музыкантом по случайным обстоятельствам. В доме была гитара, мама поигрывала, первые аккорды она мне показала. Вокруг нее была большая компания серпуховских музыкантов. У нее была отдельная комната в 80-е годы, это козырная карта для одинокой молодой женщины с ребенком. К нам приходили разные люди, песни пели. И я впервые открыл музыку. Но не думал, что она станет моей жизнью и профессией.

Сибирская земля подарила нам Егора Летова, Янку Дягилеву и прекрасных парней, которыми вы можете гордиться.

Что вы тогда слушали?

— Увлекался зарубежным треш-металлом, агрессивной, напористой музыкой. Она отвечала каким-то моим внутренним запросам, и я начал играть ее, подбирать на слух. До сих пор люблю эту музыку, но, конечно, уже с другой колокольни ее оцениваю. А потом был русский рок, я открыл для себя тексты, содержание. Слово для меня оказалось очень важным, как показало время.

У нее была отдельная комната в 80-е годы, это козырная карта для одинокой молодой женщины с ребенком. К нам приходили разные люди, песни пели. И я впервые открыл музыку. Но не думал, что она станет моей жизнью и профессией.

Это несколько необычно для барда, но вы получили музыкальное образование?

— Да, у меня среднее специальное образование по классу гитары. Но попал я туда опять же случаем, не благодаря, а вопреки. На момент поступления в 1999-м я был самым слабым в группе — просто не было базы. Отчетливо понимал, что сыграл тогда на свой тройбан, и то с большой натяжкой, но училищу нужно было обеспечить новых педагогов студентами. В итоге меня приняли и дали мне образование, чему я несказанно рад.

Появились относительно молодые лица, и нужно было определить, какое место они займут на полке в магазине.

Как вы пришли в бардовскую музыку? Вас называют представителем «новой волны» авторской песни.

— Новая и старая волна, я думаю, условные понятия. Появились относительно молодые лица, и нужно было определить, какое место они займут на полке в магазине. (Смеется.) Среди многообразия жанров, которые представлены, нужно было куда-то приткнуть всех нас, поющих и играющих. Поэтому возникло такое понятие, как «новая волна». Мне не очень это нравится, но не суть.

Авторская песня — это наиболее свободная территория, где можно показать себя, не имея никаких финансовых ресурсов.

В январе 2005 года я честно прошел первый конкурс на фестивале в Сарове и стал исполнять свои песни под одну акустическую гитару. Это оказалось интересно, от меня большего не нужно было. Рок-н-ролл требует денег и больше времени.

Авторская песня более лояльна к качеству продукта, к качеству инструмента, здесь главное — содержание.

Вы выступали с Алексеем Иващенко, Павлом Фахртдиновым. Вам нравится роль соло-гитариста?

— Да, дело было довольно давно. Сейчас я играю вторым гитаристом с Алексеем Бардиным, у нас проект «БФ7». Скоро мы выложим клип, сделаем материал и поедем с концертами. С Олегом Медведевым из Иркутска я дружу, уже три альбома записали, я принимал участие как гитарист. Мне интересно играть вторую гитару, открывать себя в новом качестве, погружаться в другую музыку, другие ритмы, гармонии.

Отчетливо понимал, что сыграл тогда на свой тройбан, и то с большой натяжкой, но училищу нужно было обеспечить новых педагогов студентами. В итоге меня приняли и дали мне образование, чему я несказанно рад.

Как проходит работа над клипом? Кто отвечает за идею?

— Это все коллективное творчество. Об этом мы будем говорить подробнее и спокойнее, когда он уже выйдет. Алексей предложил идею, я добавил что-то от себя, Ирина (жена Романа. — Прим. ред.) тоже выступила с предложениями, что получится в итоге, скоро увидим. Это одна из его старых песен, которую он давно не поет, а мне она понравилась, и я захотел ее сделать. Думаю, у нее будет новое рождение.

Мне интересно играть вторую гитару, открывать себя в новом качестве, погружаться в другую музыку, другие ритмы, гармонии.

В 2008-м году вы стали лауреатом фестиваля имени Валерия Грушина. Для барда это наивысшая награда, своеобразное признание. Как это было?

— Когда ты уже сложившийся автор, рано или поздно с тобой должны закрыть вопрос, что называется, чтобы ты уже перестал маячить в конкурсных потоках. Думаю, в 2008 году со мной именно это и произошло. Не планировал идти в конкурс в тот год на Грушинском фестивале, потому что на тот момент уже дважды был дипломантом и в течение 2005-2006 гг. у меня набралось два десятка дипломов лауреата разных фестивалей. Большинство членов жюри Грушинского я уже знал лично. Поэтому я не был каким-то таким откровением, открытием для них. Просто поставили галочку в графе. Но эмоции! Да, конечно, невероятно приятно было закрыть этот гештальт. Я все доказывал себе и окружающему миру, что я музыкант и поэт, что у меня есть хорошие песни. Этот внутренний процесс завершился.

Но, что для меня очень памятно, когда я играл на главном концерте на «Гитаре» (главная сцена Грушинского фестиваля сделана в форме гитары. — Прим. ред.), я вдруг осознал свое полное одиночество, ощущение пустоты, потому что дальше ты оказываешься предоставлен сам себе. Тебе больше нечего доказывать, нет конкурсов, куда тебе стоит пойти. Вот твоя дорога, твоя гитара и твои песни — иди и доказывай теперь людям, чего ты стоишь. Это был для меня просто переворот. Совершенно по-новому, конечно, сейчас это вижу и прекрасно понимаю, что лауреатство на Грушинском фестивале не должно быть целью, это неправильная внутренняя установка.

А еще, когда ты уже профессионал, стоишь на этой сцене главной и думаешь: «Плохой звук. Не звучит так, как хотелось бы». Я был на этом концерте как зритель не раз, и, к сожалению, очень мало исполнителей, даже самых статусных и уважаемых людей, по-настоящему убедительно и круто звучат на этой сцене. Но выглядит красиво, да. (Смеется.)

Значит, качество звука огорчает?

— Да, я смотрю на движение авторской песни, и это всегда нехватка денег, ресурсов, масса технических моментов, в которых авторская песня проигрывает другим музыкальным жанрам в плане организации. За десять лет, конечно, ситуация здорово изменилась, люди обрастают аппаратом — музыкальной аппаратурой. Но рок все равно звучит убедительнее авторской песни, потому что индустрия вкладывает в это. Авторская песня пока в процессе.

Очень мало исполнителей, даже самых статусных и уважаемых людей, по-настоящему убедительно и круто звучат на этой сцене.

В рок-музыке есть элемент шоу, которого в авторской музыке нет.

— Я думаю, в авторской песне это шоу тоже есть, но оно делается другими средствами. Можно сказать, что и Веня Д’ркин тоже был шоу в некотором смысле, с гримом на лице, с какими-то театральными вкраплениями. Виктор Луферов, надо сказать, был человеком артистичным. Дуэт «Иваси», когда они вместе выступали, — это тоже шоу, просто другими средствами достигаемое. Зрелище не столь агрессивное, не столь первичное, но оно присутствует.

По большому счету, единицей измерения на сегодня является отдельный трек, песня.

Вы готовите новый альбом?

— Нового альбома как продукта пока еще нет, но несколько треков для него уже записаны. Я вижу, что в альбоме будет какое-то количество старых песен. И даже относительно новые, не изданные песни уже известны моим слушателям. Но мне хочется сделать эту работу совершенно с другим отношением к звуку, к пониманию этого звука. Хочется, чтобы идеи, которые живут в моей голове много лет, были наконец-то воплощены. В этом и состоит идея альбома — сделать его ровным на фоне того неровного звучания, которое преследует меня все эти годы. Конечно, в 2018 году, в век интернета, я говорю, что альбом как таковой, если это не концептуальная какая-то вещь, не является единицей измерения. По большому счету, единицей измерения на сегодня является отдельный трек, песня. Мы в интернет вышли, нам понравилось, мы скачали или разместили на стене. Как максимум, мы смогли прослушать еще пару песен, и вряд ли это происходит так, что мы погружаемся в определенного исполнителя. Поэтому я делаю каждую песню отдельно, но да, это будет новым альбомом к зиме 2019 года.

Идея альбома — сделать его ровным на фоне того неровного звучания, которое преследует меня все эти годы. 

Самое актуальное в рубрике: Культура

Больше интересного в жанре: Интервью