«В освоении Севера участвовало Иртышское пароходство. На все сто процентов!» — бывший главный инженер Станислав Володарский в проекте «КакДудь»

Иртышское пароходство... Омичи слышали о нем, но многие толком не знают, что это. Можете рассказать, какую роль Иртышское пароходство сыграло в истории Омска?

— Даже не в истории Омска, а в истории страны. Я далеко не буду углубляться, а вот начиная с шестидесятых годов, когда я пришел туда работать, расскажу.

Во всем освоении севера участвовало пароходство на все сто процентов. На севере никаких дорог не было. Ни шоссейных, ни железнодорожных. Самолетами много не перевезешь. Все, что было на севере, появилось там только через Иртышское пароходство: трубы, песок, железобетон из Омска, все шло нашими судами. Мы перевозили за навигацию порядка 18 млн тонн. Работали в пароходстве восемнадцать тысяч человек. Нигде в Омске столько не работало. На «Сибзаводе» было пять тысяч человек, а у нас восемнадцать. Трубопровода тогда еще не было. Первую нефть тоже привезли мы на нефтезавод. В освоении Тюменского Севера большое участие принимало наше Иртышское пароходство.

А в Омске пароходство много к чему руку приложило. Торговый центр, парк Победы, причальные стенки... Много чего.

А до этого были Карские экспедиции. Голод в Европе, в Сибири хлеб. Железные дороги не работают, ничего нету. Совнарком приказал нашими утлыми барженками деревянными через Северный морской путь туда хлеб везти.

Вот какое значение оно имело, если коротко.

Расскажите немного о вашем карьерном пути. На ваш взгляд, он был стремительным или вполне постепенным?

— Родился я в Новосибирске. Во время войны, так получилось, что мать осталась одна с двумя детьми, я и сестра. В сорок первом или сорок втором году она вынуждена была поехать в Тогучин. Она работала учительницей.

Это было голодное время. Из Тогучина переехали в Тутальскую. Больше от голода, конечно. Из Тутальской переехали в Артышту. Там открывалась средняя школа. Артышта — это в свое время тоже богом забытое место, но довольно крупный рабочий поселок. Внимание Советской власти было такое: первым делом построили школу, больницу и дома.

Учителям тогда все делалось сразу: бесплатная квартира, бесплатный уголь привозили... Все давали сразу.

Школу закончил с медалью, поэтому поступать я мог хоть куда. По району у нас всего две медали давали. Поступил в водный институт. Учился хорошо. Любил сопромат и математику. Когда закончил учебу, выбрал работу технологом в Омске. Мне предлагали аспирантуру при институте, но мы пошли на производство. На должность технолога на Судоремонтный завод с зарплатой девяносто рублей. Относительно стипендии в тридцать рублей это много.

На заводе все довольно быстро было. Сначала технолог, потом мастер участка новой техники, через два года выпросился в дизельный цех, через три года я уже начальник дизельного цеха.

Что такое дизельный цех? Это был единственный цех от Урала до Владивостока, задача которого — ремонт дизелей. Она, конечно, была сверхсложной, но мы освоили. Ремонтировали много дизелей. Все нас знали. Меня все тоже знали.

В шестьдесят седьмом или шестьдесят восьмом году стал начальником техотдела. Пришел, было 12 человек. Начали заниматься судостроением, стало 44 человека. Потом я — главный инженер завода, потом — директор завода, потом — главный инженер пароходства. Вот карьерный рост. На одном месте все. Есть орден, четыре или пять медалей, то есть мы были известны и в городе, и в стране. В принципе ни одной минуты не жалею, что было так. Все складывалось так, как надо.

Как вы определились с профессией, которой хотите заниматься?

— Я очень много читал. Ну и какая-то романтика у этого дела была. Многие у нас тогда поступали в Сталинский или сейчас в Новокузнецкий металлургический институт. Он рядом. Там всего сто километров. А я почему-то в Новосибирский институт пошел. Хотя я мог поступать хоть куда. Экзамены не надо было сдавать. Просто написать заявление. Вот и выбрал эту специальность. Просто захотел.

Вы родились и учились в Новосибирске, а в Омск попали по распределению. У вас возникало желание вернуться в родной город?

— Я хотел в производство. Тогда Омск начал только развиваться. И завод судоремонтный начал развиваться.

Какое впечатление на вас тогда произвел Омск?

— Красивый город. Я на практике тут был в свое время. Не сказать, конечно, что чуть в обморок не упал, но красивый город с красивыми теплоходами. Меньше и проще, чем Новосибирск. Но работа лучше была, завод лучше был, чем там.

А что сейчас думаете о городе?

— Свой город. Была возможность в Москву уехать начальником отдела в свое время. Не надо было. Где родился, там и пригодился.

Какой период в вашей профессиональной деятельности был самым запоминающимся или, может быть, интересным?

— С первого до последнего дня. Вот, например, пришел я на завод, сначала технологом. Дали мне первую работу: построить мостик через овраг. Метров восемнадцать. Открыл сопромат, построили этот мостик, он до сих пор жив. С шестидесятого года. Я нарисовал его, руководил строительством. Был тогда только из института. Все интересно было делать. Свободу тогда давали. Что хотел, то и рисовал, что хотел, то и строил. Коллектив сразу хороший попался.

На какой бы работе не был, все было хорошо. И дизельный цех тогда гремел, и завод гремел. Не было такого месяца, когда бы мы не получили премию. Премии были всегда.

Вы часто бывали в командировках?

— Да, часто. Надо было делиться опытом. Начиная от Великого Устюга, в Москве, в Петербурге, в Тольятти, в Тюмени, в Барнауле, в Базарном Сызгане, есть такой городок в Риге. Много где был.

Еще я два раза ездил на учебу. Организовали группу главных инженеров пароходства. Нас всего в стране девятнадцать человек. Учились две недели в Москве, а потом на практику ездили в Германию. Через два года в Америку. Тоже на учебу.

В Китае был три раза. Реконструкцией теплохода «Римский-Корсаков» занимались.

Как иностранцы относились к советским людям?

— Очень хорошо. И китайцы, и американцы, и немцы. Все хорошо относились, с очень большим уважением. Народ простой.

Не было ли где-нибудь чувства, что в стране, где вы находитесь, людям живется лучше, чем в СССР?

— В то время мы не завидовали, потому что была идеология. У нас так было: «Жила бы страна родная, и нету других забот!». В магазинах там, конечно, другое дело… Но острой зависти не было. Мы по-другому к этому всему относились.

А после выхода на пенсию вы часто путешествуете?

— Я, в общем-то, во многих местах был. Сейчас-то по здоровью не могу. Но раньше и когда работал, и на пенсии ездил. Почти везде был.

Какой период времени, по вашему мнению, был расцветом для Иртышского пароходства?

— Я считаю, что тогда, когда мы туда попали, и мы участвовали в этом расцвете. Это где-то с шестидесятых до начала девяностых. Это когда нефть была, новые суда пришли, красавцы-лебеди пассажирские. Вот эти тридцать лет.

А как дела идут там сейчас?

— Сложный вопрос. С одной стороны, пароходство выполнило свою задачу. Второго Сургута, Салехарда, Ханты-Мансийска строить не будут. Поэтому потребности во флоте, конечно, не те. Чтобы как-то жить, мы ушли с судами своими за границу, на море. Часть судов работала, сейчас в основном они закончили. В то время, когда разделили нас с Тюменью, когда я был главным инженером, у нас было тысяча сто судов в эксплуатации и десять тысяч работающих, сейчас выходят около пятидесяти судов.

А какое было движение на Иртыше! Всякие лодки моторные, люди катались, а сейчас он совсем пустой.

Я считаю, что пароходство в свое время выполнило главную свою задачу, ради которого было создано. Но, как бы там ни было, оно все равно свое родное. Есть какие-то трудности, но жизнь-то продолжается. Оно все равно будет жить. Хотя все руководство пароходства где-то уже на Кипре. Но пока мы живы, память остается.

Большую часть карьеры, много лет вы занимали руководящие должности. Как к вам относились подчиненные?

 — Очень хорошо.

Какими качествами должен обладать человек, чтобы быть хорошим руководителем?

— Чтобы тебя уважали как руководителя, должны быть пять качеств: первое – знания. Вот, например, говорят: «Зачем мне знать сопромат?». Надо. Все люди ценят знания.

Второе — профессионализм. Не просто знание Пушкина, а надо разбираться в своей профессии. Ко мне тогда обращались: «Вот у нас не получается раскеп раскеп (прямых методов контроля над величинами напряжений в элементах коленвалов до сих пор не существует. Единственным косвенным способом контроля такого рода является контроль за изгибом коленвала по расхождению его щек. Способ этот получил название «замер раскепа». Раскеп – старинное русское слово, означающее развал, расщеп, раскол, расхождение, — прим. авт.) или привалка (привалка поршней является контрольной операцией процесса сборки двигателя, — прим. авт.). Что делать?» Иду смотрю, щупаю ручками, принимаю решение. Им принимаю решение, а у них четвертый-пятый разряд.

Третье — понимание того, что человеку надо. Грубо говоря, осознавать, что человек работает на деньги, поэтому надо понимать его потребности.

Четвертое — люди должны чувствовать заботу о них.

И пятое — это справедливость.

Знаете, для нас — для молодого поколения — Советский Союз — это очень загадочная эпоха. Многие спорят: хорошо там было или нет. А в массовой культуре СССР изображают серым, хмурым, депрессивным временем. Расскажите, как было на самом деле?

— Чтобы так изображать, нужно взамен что-то давать, а изображает тот, кто вообще ничего не знает и не умеет. Кто просто работает, тот не изображает так. Это делают только бездельники и враги. Ну что он говорит про репрессии, когда ему двадцать пять лет? Что он знает о них? Тот, кто знает, об этом не говорит. Я же не говорю о том, что это было — матери уехать в 35 лет с одним узлом с детьми в новое место, и как государство о ней беспокоилось, потому что она была учительницей. В этом богом забытом поселке первое, что сделали — это школу и больницу. А сейчас закрывают. Поэтому каждому свое время.

Мы пережили и репрессии, и голод, но мы об этом не плачемся. Плачется тот, кто ничего этого не знает.

Это самое последнее дело — оплевывать свою жизнь. Жизнь, которой жила страна.

Вы встречались в то время с коррупцией?

— Я работал в таком коллективе, что у нас этого не было. Было, когда куда-то едешь, что-то с собой везешь. Но КамАЗами деньги не возил никто, как сейчас это делают. Были подарки ко дню рождения, конфеты, если в больницу идешь. А особой коррупции не было. Во всяком случае не сталкивался.

Вы коммунист?

— Естественно. И билет я не сдавал никуда. У меня свои взгляды. К советской власти хорошо отношусь. Я отношусь терпимо к религии. Не бью, как некоторое наше руководство страны, лбом об пол. Видишь ли, всю жизнь были в партии, против религии, а сейчас наоборот все. А в партии я с шестьдесят четвертого или шестьдесят пятого года.

А как относитесь к власти сейчас?

— К сожалению… Одним словом — к сожалению. С недопониманием. Черт ее знает. Может, где-то правильно делает, может, неправильно делает. Многих вещей не понимаю. Ну как можно было угробить здравоохранение и образование? Ну что, не понятно что ли, что оно должно быть? Ну как так можно?

Чем вВы занимаетесь сейчас? Чем интересуетесь?

— Садом. Больше ничем.

КОММЕНТАРИЙ НАСТАВНИКА

* Материал опубликован в рамках второго тура проекта «Будь как Дудь». Тема тура: «Бывшие». Это полумемуарный формат интервью о людях, которые что-то круто изменили в своей жизни (или же этому способствовали обстоятельства) и сделали некие интересные выводы из этих перемен.

С оценками за первый конкурс (тема — «Омск. Город. Герой») и комментариями жюри можно ознакомиться здесь.

Все материалы проекта можно посмотреть здесь.

Партнером нашей рубрики является первый футбольный интернет-бутик, переходите по ссылке – здесь есть футбольная форма для всех возрастов и размеров.

Самое актуальное в рубрике: Будь как Дудь

Больше интересного в жанре: Статьи