Сергей Сусликов Виктору Шкуренко: «После меня журналистов в Омске не останется»

Данное интервью требует некоторого моего пояснения. Первый раз мы с Сергеем Сергеевичем встретились еще в июне, потом еще раз в августе, и все это время длился долгий процесс редактирования. И от первой версии интервью практически ничего не осталось. Пришлось уйти от легкого разговорного жанра, как было с предыдущими участниками проекта, к версии, построенной на удаленной переписке вопросов и ответов. Желание получить интервью с человеком, внесшим огромнейший вклад в развитие омской журналистики, заставило меня пойти на этот компромисс. Я очень рад, что после четырех месяцев работы мы можем, наконец, выпустить этот материал!

Виктор Шкуренко

Сергей Сергеевич, я рад, что вы согласились на интервью, я бы даже назвал это своей маленькой журналистской удачей… А все потому, что, как я посмотрел, вы, являясь достаточно медийной персоной, почти не давали интервью другим СМИ, кроме собственных… Есть лишь редкие исключения… Почему? Уверен, предложения были…

— Нет.

Серьезно?

— (Задумывается.) Ну было один раз. Мне звонила полежаевская девушка — Шкирина. Она делала программу «Лица», неплохо, кстати, и предложила мне поучаствовать: «Как ваша фамилия? — спросил ее. — Извините, не знаю такую…» (Улыбается.). Меня полежаевские журналисты мочили тогда без перерыва на обед… Шкирина вряд ли в этом участвовала, но она была ярким членом губернаторской команды…

А как вы теперь, спустя годы, на это смотрите?

— Я думал тогда, что Полежаев — это абсолютное зло. Хотя сейчас, когда я сравниваю его с различными представителями олигархата, то прихожу к выводу, что он был, скорее, эдаким «романтиком». Представь, решил стереть в порошок Сусликова и его «Бизнес-курс» моим же оружием — создал два глянцевых журнала «Деловая среда» и Nota bene, выходивших тысячными тиражами… Все присутственные места в Омске были ими завалены.  Бесплатно! Но, увы, борьбу за читателя — а ведь мы конкурировали на одном поле — Леонид Константинович проиграл. Где эти журналы, кто-нибудь помнит? Кстати, у меня себестоимость одного экземпляра была в пределах 100 рублей, полежаевские обходились казне по 500-700.  Нормально?

Я все равно не могу поверить, что только Шкирина вам и звонила… Рассказывают, что многих журналистов вы просто посылали…

— Есть журналисты, когда-то работавшие в наших изданиях, которых я затем вычеркнул из своей жизни. Нет больше таких… Некоторые из них действительно звонили, но не по поводу интервью, нет! С провокационной целью. Мой ответ стандартен: «Ты… засранец! Еще раз позвонишь, набью морду!».

Сергей Сергеевич, ну в Омске мало таких, кто не прошел через вашу медиаимперию. Наверное, странно тут ревновать… Вот мне приятно, когда вижу бывших сотрудников в других компаниях…

— Поправлю тебя, сотни омских журналистов прошли через нашу медиаакадемию, а не империю… Это, к слову.  А теперь по сути. В начале «нулевых», когда появился журнал «Бизнес-курс», я думал, вот построю дворец… И в этом дворце будут работать ВСЕ омские журналисты, а у кого это не получится, будут мечтать об этом. И зарплаты у меня будут выше, чем в Москве. И ездить мои будут на самых крутых иномарках. И квартиры всем купим… Вот о чем я мечтал. Мы достроили офис в 2008-м, кстати, без кредитов. Но в этом же году грянул кризис… И тогда один из омских олигархов на калькуляторе рассчитал сумму, в которую ему обойдутся похороны журнала «Бизнес-курс». Он назначил свою цену журналистам моей редакции. Каждому персонально… И они — ушли! Среди них были мои лучшие ученики… Потом другой олигарх «докупил» тех, кто были в декретном…

Впрочем, кто кого совратил, олигархи моих журналистов, или мои — олигархов, утверждать не берусь, но… Для меня же это стало крушением идеалов. За годы работы я создал 8 этических норм для журналистов, они стали отражением моей жизни, и я наивно полагал, что это важно — следовать этике! Увы…

Для каждого из тех, кто у меня работал, я хотел бы, конечно же, другой судьбы.

Это какой? Уезжать куда-то на повышение? И куда? В Новосибирск? В Москву? А там разве СМИ не принадлежат финансовым группам? Кстати, про Новосибирск… Я недавно разговаривал с журналистом Александром Месаркишвили — это «Континент Сибирь», он вообще удивлен, откуда в Омске столько изданий, в том числе деловых. Рынок-то маленький. Вы в свое время заходили в Новосибирск. Почему, на ваш взгляд, там рынок СМИ менее развит, чем у нас?

— (Смеется.) Потому что там не было своего Сусликова… И еще Полежаева, который, пытаясь увековечить память о себе, а заодно и уничтожить «Бизнес-курс» и еженедельник «Ореол», который я тоже тогда выпускал, потратил, по моим подсчетам, около 10 миллиардов на журналы, газетки, телеканалы… Вот на эти бюджетные и околобюджетные деньги полежаевская медиаимперия покупала и десятилетиями развращала журналистов. В 2012-м Леонид Константинович ушел, а дело его живет… Оглянись вокруг, у нас нет ни одного клана, который не обзавелся бы собственным медиахолдингом.  Медиахолдингам нужны кадры, естественно, готовые.

Но это нормально, вполне рыночная ситуация! Вы должны быть к этому готовы.

— Это не рынок… Более того, это не имеет никакого отношения к конкуренции. Вот ваш журналист из Новосиба удивляется, откуда столько деловых изданий, мол, рынок-то в Омске маленький? А чему удивляться, если все это ДОБРО оплачивается из кармана олигархов. Не будет финансирования, завтра же исчезнет так называемое деловое издание. Для меня это не конкуренты, их на омском рынке рекламы, действительно очень мизерном, нет…  Скажу больше, кланы, скупающие в последнее время моих, часто малообученных спецов, оказывают мне бесплатно весьма дорогие на самом деле услуги.

????

— Недавно мы сделали заметку: «Омские олигархи учредили «позорный столб», чтобы шантажировать посланца Путина и лидеров «Единой России». Тему подарил камерцелевский «СуперОмск». И еще… Помнишь, был журнал, финансируемый группой первого вице-губернатора Гамбурга? «Семерка» назывался. Талантливые ребята, там работающие, сделали интервью с главой региона Назаровым, который рассказал им историю о том, как «Газпромнефть» накидывает рубль на бензин для поддержки «Авангарда». Все промолчали, а мы — задали вопросы: рубль на литр бензина для хоккейного клуба — это что, налог? Но он незаконный… Пойдем дальше, если налог незаконный, то это преступление. Некие господа обложили данью омских автолюбителей, а потом все эти миллиарды проводили как благотворительность в пользу клуба? 

Скандал тогда был страшный, но… Тему-то нам подарили забесплатно так называемые конкуренты, имеющие доступ к информации и телам первых лиц региона. Таких примеров — сотни. Медиахолдинги олигархов ежедневно заполняют информационный вакуум скрытыми сенсациями. 

Ну и радуйтесь… 

— Радоваться? Извини… Не получается, хотя в последнее время расстраиваться стал меньше. Процесс избавления от иллюзий ускорился после смерти Ольги Ермоленко, бессменного руководителя «Академии журналистики» при издательском доме «ТРИЭС». Школу Оли прошли сотни… И они это не забудут, надеюсь. 

Сергей Сергеевич, и все-таки вы не ответили — куда дальше двигаться вашим журналистам «на повышение»: в Новосиб, Москву, где опять же все СМИ принадлежат либо государству, либо финансово-промышленным группам?

— Если выбирать, то из этих двух зол я бы остановился на государственных СМИ. Это честнее, но вначале двухтысячных у меня был другой план. Помнишь про Дворец журналистики, зарплаты как в Москве? Это хорошо, но что делать со Стасом Жогликом, талантливым журналистом, отработавшим в «Бизнес-курсе» восемь лет? Куда ему расти? Мне Новосиб даром не нужен… Но ради Стаса и таких, как он, я в 2007-м решил покорить столицу Сибири. Мы зашли туда с проектом газеты вакансий «Хочу Работать». Экономика росла, все перло… Кадры в дефиците. И года не прошло, как мы вышли в лидеры. Решение было верным, газетка вакансий зарабатывала столько, что могла финансировать новосибирский клон «Бизнес-курса». Жоглик должен был ехать в Новосибирск, так мы договаривались. На очереди были Урал и Москва, которые должны были покориться молодым дарованиям из Омска и Новосибирска, но, увы, не получилось.

Давайте подробнее про Новосибирск… 

— Ты как бизнесмен должен меня понять…  Есть два подхода. Один — когда ты первый на рынке, а потому должен его разогревать. Это сложно и дорого. Мне повезло, в Новосибе уже была раскрученная московская газета вакансий, безусловный лидер рынка! Моя фишка, или лучше сказать — кураж того времени — зайти на уже сложившийся рынок так, будто до тебя здесь никого не было. Помню, выделил десяток критериев, по которым мы должны быть лучше… Я мог себе позволить тогда демонстрировать превосходство во всех компонентах. В Омском издательском доме «ТРИЭС» работало 800 человек, мы выпускали практически весь спектр существующих на тот момент в России изданий общим тиражом два миллиона экземпляров в месяц! Это 140 тонн бумаги! Для примера: в федеральном журнале «Коммерсант Власть» было 30 сотрудников, в «Бизнес-курсе» — 60. У них журнал выходил на 76 страницах, у нас — на 130! И при этом реклама была на каждой второй странице!

В 2008-м в Новосибирске работало 80 человек, они зарабатывали больше, чем в Омске. И казалось, все только начинается…

Кризис 2008 стал для вас первой «подножкой» в плане печатного бизнеса? Лично я помню, что в ту пору полностью отказался от любой рекламы на полгода-год.

— Да многие перестали тогда рекламу давать, но от нашей рекламы все равно отказывались в последнюю очередь. В 2008 я кризис в Омске еще толком не чувствовал. А зря, я должен был это предвидеть еще за шесть лет до обвала… Ведь в 2002-м я присутствовал на совещании у Полежаева (Леонид — в ту пору губернатор Омской области, — прим. «НО»). Речь шла о том, что пора, мол, запустить в Омск крупные сети. Вдруг выступает Женя Вдовин (на тот момент — первый замгубернатора Омской области, — «НО») и говорит: они, сети, все равно сюда зайдут, хотим мы этого или нет, и это будет во благо нашим покупателям. Дальше появляется в одночасье «Касторама», «Леруа-Мерлен», «Икея», два «Бауцентра», «Мега»…  Вдовин был прав, покупатели действительно выиграли от иноземного нашествия, а вот для неокрепшего омского бизнеса это стало похуже татарской Орды… Разорение было массовым.

Несколько лет назад я приезжал в Тару… там еще не было сетей, в том числе и твоего «Низкоцена». Малый бизнес процветал. Я ходил по небольшим магазинчикам, заглядывал в лавчонки… Ностальгировал (Улыбается.).

Да, когда я заходил в районы, мы даже беседы проводили в администрации с местными предпринимателями и объясняли им, что это неизбежный процесс… А развитие интернета как повлияло на ваш печатный бизнес?

— Мне один предприниматель прислал из Черногории ежедневную (!) газету с огромным тиражом. Трудно поверить, но на Западе выходят газеты, в том числе ежедневные. И имеют при этом больший авторитет. У них не принято ссылаться на интернет, они ссылаются на печатные издания. Почему так? Все дело в экономике. Чтобы сделать полноценную газету в Омске, нужно продать ее, как минимум, за два доллара, а не 15 рублей. Самый страшный удар по прессе, в том числе и свободной, нанесла нищета. Ну и власти постарались, по сути ликвидировав сеть киосков, где традиционно продавались СМИ.

Остался бесплатный интернет…

«А какое будущее у «Бизнес-курса» вы видите?

— «Бизнес-курс» будет существовать до тех пор, пока я буду им заниматься. После меня в Омске не останется журналистики и журналистов. Для этого уничтожены какие-либо экономические предпосылки.

Узнаю вас, Сергей Сергеевич, по вашим категоричным оценкам… Вот «Коммерческие вести» тоже пишут, по сути, о том же, но на них люди не обижаются…

— Просто мы называем вещи своими именами. И это не так просто, как может показаться.

Вот об этом я и говорю. У вас как-то получается такой черно-белый мир… Один злодей, а другой — молодец.

— Что ты имеешь ввиду?

Ну, условно, Полежаев у вас — однозначный подлец, а Манякин — весь такой красавчик…

— Не все мои оценки так категоричны. Они меняются. Тот же Полежаев дважды появлялся на обложке «Бизнес-курса» в качестве человека года. Последний раз в 2016-м, когда уже не был губернатором. И с Манякиным тоже не все так просто. В конце 80-х я писал про «манякинский баобаб социализма», как тогда его называли с высоких трибун, будучи уверенным в том, что на самом деле этот баобаб не имеет корней и нежизнеспособен, поскольку построен административными методами. Но спустя 15 лет признал свою ошибку… 

Подожди, а ты что-то имеешь против Манякина? Это был гениальный хозяйственник.

А я о нем слышал разные оценки, в том числе негативные…

— Если бы в СССР было 10 таких Манякиных, а Омская область кормила тогда 16 областей, мы бы жили сейчас в другой стране.

Я из уважения к вам спорить не буду, но я слышал мнение Шости (Евгений, председатель совета директоров АО «Любинский молочноконсервный комбинат», — прим. «НО») по поводу Манякина, который ему житья не давал. И он к его экономическим методам относился совершенно отрицательно. И я хотел бы уточнить, что вы в то время в газете работали, а Шостя реальным производством управлял.

— Я не знаю, кто этот Шостя, но замечу, что руководитель такого уровня должен уметь оценивать людей по другим критериям. Нравится — не нравится, «жизни не давал» — это несерьезно…  Омская область, ее экономика была четвертой в СССР, а уникальное манякинское село — вообще вне конкуренции. Манякин построил Южную оросительную систему, призванную обеспечить рывок в животноводстве. Но Полежаев все эти трубы выкопал, сотни километров труб, и продал. А 16-метровые бетонные балки и плиты завода поливальных машин «Фрегат» разобрали с Кокориным и построили «Континент». При Манякине в СибНИИСХозе научились выводить новые сорта пшеницы за пять лет вместо пятнадцати. Полежаев разогнал науку, застроил поля СибНИИСХоза жилыми домами, а уникальную теплицу с управляемым микроклиматом сдал под салон БМВ… Начиная с  90-х манякинское наследие планомерно уничтожалось, а ведь у нас был реальный шанс завалить молоком и мясом всю страну…

По делам судить надо, Виктор! И экономикой нужно заниматься глубоко…

Странно сравнивать ту социалистическую экономику с новой рыночной. Если говорить о сегодняшнем дне, то я вам скажу, в чем проблема современной российской экономики. У нас слишком большой упор на государственный сектор. И второе — внешняя политика… Мы столько тратим, чтобы эффектно выглядеть на международной арене, а взамен получаем санкции…

— Санкции заставили наши власти обратить внимание на село. Просто испугались повторения 1991-го, когда полки были пусты, денег не было…  Тогда ведь на колени встали перед америкосами: дайте миллиард… Ножки Буша… Забыл? Мы начали наконец-то что-то производить… Сами себя кормить. Надо работать, пора прекратить душить собственную экономику нефтедолларами.

Ой, Сергей Сергеевич, только давайте не будем опять про сыр… Вред, который санкции наносят развитию экономики, гораздо больший, причем это сказывается на всем населении, а не только на «кучке олигархов», как у нас принято говорить… Производство, банковский сектор, оборонка… Можно долго перечислять. Санкции — как радиация.

— И если санкции помогают развивать сельскую экономику — это нормально. Государство должно поддерживать своего производителя — а не наоборот. В 90-е Полежаев закупил на квоты НПЗ американское зерно и сухое молоко, которое продавалось в Омске по 67 рублей за литр при его себестоимости в 220 рублей. Страшные времена, коровы тысячами дохли, кормить было нечем, молоко в канавы сливали. Круто? И это, по-твоему, рыночная экономика?

Я не считаю это преступлением … Я на эту тему много с кем разговаривал. Например, у Полежаева была идея фикс — сделать в Омской области самое дешевое молоко и хлеб. Для этого и проводились интервенции, чтобы местные производители роняли цену… Зато народ был рад, что продукты дешевые.

— Нарисую тебе картинку с натуры, для наглядности… Был конец 1992-го, председатель колхоза в Пушкино подводит меня к окну: «Видишь, Сергей Сергеевич, трубу котельной? В нее каждый день два колхозных миллиона вылетают!».

Тут же выясняется, что губернатор Полежаев обязал крупных сельских производителей содержать еще и местные котельные, отапливая всю социалку: школы, детсады, контору сельсовета, жилые дома… Он запретил колхозу продавать картошку за пределы Омска, чтобы купить корма для коров… И при этом требовал снизить цены на молоко, угрожая закупить сухое за границей. И ведь он это сделал. Цинично, под предлогом обеспечения продовольственной безопасности, получил по квотам солярку на Омском НПЗ, продал ее в Америку… Результат? Полежаевское сухое молоко, купленное на нефтедоллары, стоило 67 рублей, а в лучшем за Уралом пушкинском колхозе — 220…

Председатель колхоза, приехавший с совещания у Полежаева, плакал при мне, не стесняясь… Понимал, трехтысячное стадо голландских коров, купленных при коммунистах на доллары, придется пустить под нож…

В феврале 1993-го омские мясокомбинаты встали… Они были забиты очень дорогим коровьим мясом под завязку. Буренки дохли десятками тысяч, их бульдозерами сгребали в скотомогильники. И это ты называешь продовольственной интервенцией, имеющей целью принудь чисто экономическими мерами сельского производителя снизить цену на молоко?  Не глумись, Виктор, это было спланированное в ЦРУ экономическое убийство молочной отрасли региона 55, на развитие которого секретарь обкома КПСС Манякин потратил 20 лет жизни!

Вот почему я не удивился тому, что, уходя, Полежаев пустил на наш рынок молока американскую Pepsico…   

Ну, а что плохого — это иностранные инвесторы…

— Да какие это, на хрен, инвесторы… Вот ты попробуй так же, как они, зайти на рынок в чужое государство, куда-нибудь в Калифорнию, скупить там с помощью какого-нибудь сенатора шесть молзаводов подешевке, а потом сразу все шесть под нож… Как это и случилось у нас в омской глубинке.

А я и зашел в Казахстан. Спокойно, без всяких агентов. И у меня таких примеров…

— Не смеши, Казахстан, Россия и Белоруссия — это единое таможенное пространство.

Да в европейские сети легче попасть, чем в наш «Магнит». Я часто бываю на различных отраслевых конференциях. И как-то раз, помню, руководитель одного мясного союза говорил, что обленились российские бизнесмены. У нас курятины сейчас очень много, но мы ленимся бороться за заграничный рынок, не хотим вкладываться, потому что у нас свой рынок большой. Но я уверен, скоро многие полезут на Запад — предпосылки к этому есть.

— Я тебе еще раз говорю, хрен ты туда зайдешь. Вот в Америке каждые три года фермер обновляет парк комбайнов, тракторов… Подержанную технику продают в третьи страны, в том числе и в Россию, а своим выделяют новую. Государство таким образом убивает двух зайцев: поддерживает фермера и развивает сельский машиностроительный сектор. Вся система заточена на обеспечение конкурентоспособности своих производителей. Более того, у них при ЦРУ действительно есть подразделение, специализирующееся на так называемых экономических убийствах конкурентов американских монополий… На это миллиарды выделяются.

Согласись, сельское хозяйство должно дотироваться, это очевидно?

Я примеряю на свой бизнес — я так же конкурирую с «Ашаном», «Лентой», «Магнитом» и не пищу о государственной поддержке. Будь умнее, придумывай новые схемы — вот рыночная логика… Также я знаю многих крупных землепользователей. И они работают — не пищат.

— Когда государство решит покончить с монополией сетей… твоим «Низкоценам» введут ограничения: работать пять дней в неделю с 10 до 17:00, начнут строго судить за любые задержки по расчетам с поставщиками и т. д., и т. п. Заставят взять муниципальную котельную на баланс и отапливать ближайшую округу. (Шутка.). Вот тогда и вспомнишь меня, запищишь!!!

Назови мне хоть одного героя на селе сейчас, который не пищит.

Назову…

— Назови!

А для вас идеальный фермер — это такой почвенник, которому государство выделяет деньги, и он производит идеальное молоко, да?

— Если ты посмотришь статистику по субсидиям, то увидишь, что из 3 млрд рублей — 95% в Омской области получают 3-10 компаний, и так из года в год — одни и те же. Они же выбирают лимиты на льготные кредиты. Им же возвращают по этим кредитам проценты — опять сотни миллионов! Это, повторяю, одни и те же люди, которых власть и банки пестуют, и я допускаю, что не просто так… 

Я в прошлом году, когда была сырая осень, проехался по фермерским хозяйствам. Удручающая картина… Комбайны стоят, потому что очереди на элеваторах, сушилок нет, зерно горит… Манякин после такой уборки поставил бы в ружье всех: чиновников, ученых, хозяйственников… И они обязательно нашли бы решение, разработали программу, мобилизовали ресурсы… И года через два, максимум, три, получили результат. Манякин, занимаясь развитием крупных предприятий («Бекон», кстати, при нем построили), не забывал о мелкотоварном производстве. У него все деревенское подворье стало малым бизнесом. Крестьяне получали бесплатно молодняк, корма, ветеринарные услуги… У них не болела голова со сбытом. Облпотребсоюз закупал продукцию на месте через Заготконторы и реализовывал через сеть магазинов и рынков. Вот у нас Путин и Медведев заявляли, мол, 70% россиян должны работать в малом бизнесе, а что в итоге? Что на местах делают? 

В итоге они напринимали законов, согласно которым на селе теперь держать бычка, корову, свинью или даже курицу стало большой проблемой! А у коммуниста Манякина, КОММУНИСТА, на деревне малым бизнесом было охвачено 80-90% жителей! Центр выметал из Омска все под метелку, оставляя крохи, чтоб с голоду не опухли… Но мы жили без карточек, покупательная способность у нас была выше, чем в деревнях на Урале или в Центральной России. Подворье выдавало мясо в промышленных объемах — и все оно оставалось в регионе. 

Малый бизнес должен быть. Но если предприниматель недалекий и он 50 лет занимается малым бизнесом и не развивается, то он либо умрет, либо так и будет просить вечно поддержки у государства. Значит нужно объединяться, искать варианты, создавать крупные товарные хозяйства…

— Ага, опять крупные… Которые убьют вокруг себя все живое… Еще несколько лет назад в какой-нибудь Малиновке было стадо коров в 400 голов, и в каждом дворе поросята, а теперь? Четыре-восемь буренок… И со свиньями в подворье после «спецоперации с африканской чумой» покончили… Когда люди живут на земле и… не работают… Знаешь, кто они? Бомжи!

И это прямой результат ставки на крупный бизнес. Скоро деревенским бомжам даже твой «Низкоцен» будет не по карману. А Латарии (Темури — владелец компании «Руском», — прим. «НО») и «Бекону» придется возить на работу гастарбайтеров самолетами.

К сожалению, да. Когда люди из села уезжают в город, я ревностно к этому отношусь, потому что это мои экономические интересы. А когда государство выдает пенсии, зарплаты бюджетникам, я прямо за них радуюсь. Лишь бы они там остались, потому что это соответствует интересам моего бизнеса.

— Да, пенсионеры и бюджетники — это твои покупатели (Смеется.). А значит ты должен быть прямо заинтересован в том, чтобы деревенские держали скотину, продавали молоко и поросят… Повышали свою покупательскую способность. Ты вот про Руля (Геннадий, экс-руководитель предприятия «Золотая нива» в Оконешниковском районе, — прим. «НО») слышал?

Ну, обанкротился.

— Не обанкротился, а обанкротили… Обанкротили процветающее предприятие, а человека, потратившего на его создание 22 года жизни, посадили. Но Геннадия Руля я вспомнил по другой причине. Он, пожалуй, единственный, кому удалось воплотить манякинские идеи на селе наилучшим образом!

Я не сомневаюсь, что он был успешен в той экономике.

— Он уникален для любой экономики. Парень закончил школу с золотой медалью, а сельхозинститут с красным дипломом. Занимался разработкой технологий возделывания рапса в Сибири. Защитил кандидатскую! Работая простым (!) агрономом в одном из совхозов, сумел донести рапсовые идеи до первого секретаря обкома партии Манякина. Появилась суперпрограмма: пять зон по возделыванию рапса, и в каждой — свой рапсовый завод. Манякин вскоре уедет, рапсовые программы тут же похоронят, а Руля… Этого «выскочку» спасло тогда лишь то, что он, посланный Манякиным в Оконешниково директором совхоза «Золотая нива», умудрился не только освоить производство рапса, но и построить там завод по его переработке. И масло, и жмых уходили с колес… Было ему 28 лет. Это я про «ту» экономику, но можно и про «эту».

Я часто бывал в «Золотой ниве» в 90-е и начале двухтысячных. Представь, Руль обрабатывал тогда 30 тысяч га. Пшеница по пояс, рапс и рапсовый завод… Мельница, две линии работали круглосуточно. Уникальное топовое хозяйство… Сеть магазинов в Омске. И на выходе — уникальный завод растительного высококачественного пищевого масла. В деревне в каждом дворе трактор, косилка, автомобиль, а то и два… Запомнилось, как Руль остановил пожилую женщину: — Как дела, баб Шура? — Да хорошо, две свиноматки опоросились, молоко сдаем, мясо… Детям, внукам помогаю…

«Золотая нива» процветала, и подворья тоже… Люди, живущие на земле, работали, а Руль им помогал: сеном, отходами с мельницы… Помню день, когда он позвонил и рассказал, как к нему приезжали Полежаев с Голушко (Андрей, на тот момент первый вице-губернатор Омской области, — прим. «НО»). Я спрашиваю его: «Ну и?». «Да я их накормил шашлыками на Омке, и Голушко поднял тост: «Нам бы 10 Рулей в Омской области, и мы бы процветали». 

Я сказал ему тогда: «Жди беды, Геннадий».

Спустя годы был разговор с Голушко, я подошел к нему вплотную: «Зачем вы Руля разорили?». Его ответ: «Он сам виноват».

Так… и я не понимаю вашего негодования… Поручитель несет огромные риски, он должен вернуть вложенные деньги, иначе того же Полежаева обвинили бы в нецелевом использовании бюджетных средств…

— Виктор, ты опять ахинею несешь! Какое нецелевое… Знаешь Носовца? Тележурналист, сделавший карьеру в 90-х. В одно время он даже руководил Информационным управлением в администрации Ельцина. Был другом его охранника Коржакова и завхоза Кремля Пал Палыча Бородина… Сережа Носовец, оказавший много услуг Полежаеву, пробил кредит для Руля — 15 миллионов дойчмарок! Вот на эти и не только деньги Руль создал конфетку в «Золотой ниве». Кстати, после визита Голушко и Полежаева приедет еще один весьма известный в области человек, которому приписывали родственные связи с губернатором, и скажет: «Отдай» 51 процент, по-хорошему».

Я очень не люблю все эти истории про рейдерские захваты… Я с этим сам постоянно сталкиваюсь, правда, с другой стороны. Все, у кого я покупаю бизнесы, потом рассказывают, что я у них его «отжал». Они приходят и говорят: «Мой бизнес стоит столько». Я отвечаю — «Нет, в 10 раз меньше, и мне все равно на ваши эмоции». Они уходят думать, приходят, говорят: «Мы согласны». А я говорю: «Прошла неделя, значит еще дешевле». И что, я рейдер? Я исхожу из своих предпринимательских интересов.

— Да вы, сетевики, хуже рейдеров. Благодаря вам в России между магазином и покупателем сегодня напрочь отсутствует экономика. Всегда была, а теперь нету… И это кончится плохо. 

Сергей Сергеевич, у нормальных предприятий все работает четко. Вот вы же выжили. У вас что-то отобрали? Что с вами только не было. Вы что-то потеряли?

— Я всегда отдавал себе отчет в том, что в России нельзя брать кредиты. Но еще раз повторяю: меня с недельным циклом бизнеса и под защитой закона о СМИ нельзя сравнивать с сельхозпредприятиями, которые в кредит сеют, пашут, растят, убирают, а только потом продают…

У Пушкарева (Владимир, генеральный директор ЗАО «Нива», — прим. «НО») кредитов нет, одни депозиты. У Шости то же самое, понимаете?

— Я хорошо знаю депутата омского Заксобрания Пушкарева, это не совсем удачный пример. А Шостя, хозяин молкомбината, производящего сгущенку, кстати, построенного при Манякине для нужд Советской армии, здесь вообще ни при делах. У него цикл — сутки. Несколько лет назад одесского фермера Гордиенко едва не посадили за нецелевое использование субсидий (купил корма для коров в неурожайный год вместо оборудования). Между прочим, этот самый Гордиенко сдавал молоко твоему Шосте через двух посредников. Была такая полубандитская схема. Понимаешь, в чем беда фермера в Одессе и Руля в «Золотой». Они потратили деньги в хозяйство, а вот если б распилили, украли вместе с чиновниками и силовиками — все было бы в ажуре. У нас в Омской области бесследно исчезли миллиарды субсидий и банковских кредитов, выданных под липовые бизнес-планы фирмам-однодневкам. Миллиарды…  

Если должен деньги — отдай. Если ты предприниматель — взвешивай риски. Шишов не взвесил риски и потерял бизнес. Если ты такой крутой и умный и над тобой нависла угроза — расшибись, но найди деньги!

— Ты вообще помнишь, как тогда всех банкротили? Этот закон о банкротстве рейдеры написали. Был парень, чуть не стал моим родственником, так он в бригаде черных юристов у Абрамовича работал. И гордился этим. Одна бригада заезжала в регион и оценивала бизнес-активы, а другая — отнимала… Не делай вид, что ты про это забыл. «Бекон» как у того же Абрамовича оказался, или молзавод «Вита» у Голушко?

То, что Руля в тюрьму посадили, я осуждаю. Но я опять же на себя примеряю: допустим, я имею 100% активов, и 80% оказываются под угрозой. Я отдал бы их, и все. Сохранил бы 20% и свободу.

— Я бы тоже отдал. Но Геннадий сделал свой выбор… Это было его дело и его жизнь. Европейские столицы встречали Бонапарта цветами, а москвичи сожгли родной город дотла!

Ладно, я понял, что Руль — ваш герой… Ну а кто еще? Вот — Каплунат (Валерий — председатель совета директоров ОАО «Омсктехуглерод», — прим. «НО»), например. Я сам к нему в последнее время настороженно отношусь, учитывая все его наезды на журналистов и блогеров… Но он очень успешный бизнесмен…

— Возможно… Однако он, пять лет назад объявив о начале пуско-наладочных работ, так до сих пор и не запустил свой завод в Белоруссии? Вот ты сейчас сам попробуй с ним поконкурировать… Ты же не скрываешь, что у тебя есть деньги? Но завод, даже суперэкологичный, не построишь! Не дадут экологи, политики всех мастей, навальновцы, население… Каплунату повезло в том, что он получил действующий сажевый завод, заметь, в черте города, который никто не посмеет сейчас закрыть… Ведь он поставляет сырье на экспорт мировым промгигантам. Хотя надо отдать должное: Каплунат вот уже 20 лет находился и наверняка находится на мушке могущественных рейдеров и рэкетиров. Может, в этом причина «заскоков?» Переживания измотали нервную систему? 

Кстати, Каплунат тоже сидел, но в отличие от Руля сумел отбиться.

Я сейчас не об экологии… А о том, что предприятие успешно работает. Оно не развалилось, как в случае с «Трансмашем», плачевное состояние которого я наблюдаю у себя под боком.

— На продукцию Каплуната есть спрос. Вот и все. Удивляюсь, как выдающийся бизнесмен Шкуренко сравнивает несравнимое? «Трансмаш» — госпредприятие, делает танки, а «Омсктехуглерод» — специфическое сырье для «Мишлена». 

Ну хорошо, а, скажем, — Латария… Симпатичен вам?

— К Темури я до недавнего времени очень хорошо относился. Я ему даже сказал как-то: «Мне в вас импонирует то, что вы, занимаясь большим бизнесом, не лезете в политику». А он мне ответил: «А почему мы не должны иметь своих людей во власти? Ведь должны же быть там порядочные люди». Потом случайно узнаю, что он уже якобы контролирует местных чиновников в Кормиловском районе, будто бы 70 тыс. га земель прибрал там к рукам. А сейчас вышел со своим депутатом еще на два района — Оконешниковский и Калачинский. Еще один олигарх нарождается — Темури Латария. Жаль, но это так…

Ну да, он хочет все контролировать…

— Мне интересно, как у него свинарники устроены, какие там технологии… При Манякине, кстати, на «Беконе» целый институт работал, и наработки перспективные были. Я займусь этой темой позже…

У вас странная логика: вы не любите успешных людей типа Латарии и восхищаетесь неудачниками типа Руля… (Смеется.).

— При чем здесь любите — не любите… Кто спорит, Темури Латария — выдающийся менеджер! Мы его на обложку «Бизнес-курса» выставляли. Более того, я покупаю иногда в его мясных лавках манты, вареники, хинкали… Все вкусно, мне нравится… Сижу за столом, поминаю Темури добрым словом, но… Зря он лезет во власть, добром это не кончится. Вспомни Шишова… И еще. Я бы не стал сравнивать Руля с Латарией, две разные величины. Вокруг большого бизнеса Геннадия была жизнь, процветающая деревня… Темури создает — пустыню Гоби. Помнишь африканскую чуму, которую никто не видел? Тогда вокруг свинокомплексов твоего героя на 25 км вокруг всех хрюшек поубивали. Или нынешние запреты для подворья, когда ты выращенную свинью зарезать и продать права не имеешь? Государство сделало ставку на таких, как Латария, на крупные монополии… Все это вернется бумерангом…

А я за то, чтобы власть как раз и принадлежала предпринимателям, а не силовикам, как сейчас… Пусть олигархи, как вы говорите, возьмут власть, лишь бы уже что-то поменялось за 20 лет.

— Небольшое уточнение, Виктор. Силовики могут работать только через олигархов, которые занимаются и политикой, и бизнесом. Иначе как люди в погонах смогут монетизировать собственную власть? 

Так, ну давайте и про Голушко тогда спрошу. Мне вот интересна ситуация с «Витой», вы об этом много писали и много было патетики, что надо покаяться за эту сделку, «встать на колени у Соборной площади» и т. д. Но я как предприниматель вообще не понимаю, за что там каяться…

— «Вита» была самым крупным заводом в глубинке, держала 37% молочного рынка региона. Они продали ее американской компании Pepsico за миллиард, и завод сразу же закрыли. Около 400 человек лишились работы, но никто не вякнул. Если б наш Витя (губернатор Назаров) не ляпнул тогда в телевизор по глупости. Никто бы и не узнал…

Сергей Сергеевич, ну у вас интересные рассуждения. А вы что, проекты не закрывали, людей не сокращали? Пусть их было не 400, но принцип-то тот же самый. Эдак с площади не уйдешь, все время придется каяться… Я знаю истинную подоплеку той истории, нет там никакой «американщины». Pepsico покупало этот завод ради сырья… Я же с «Витой» конкурировал в то время — жестко, на ножах буквально, понимаете? Когда они продали завод, я аж прыгал от радости. Я боялся этих ребят…

— Уточню, Pepsico на самом деле купила шесть молзаводов в Омской области. И все закрыла. Ради сырья? Частично, да, но только частично. На самом деле они зачистили рынок, уничтожили потенциальных конкурентов — где-то 45-50% рынка. Это было экономическое убийство, которое без поддержки местных властей и вашего сенатора Голушко вряд ли удалось. Далее. Pepsico купила «Виту» у Голушко за миллиард, при ее годовой прибыли в 10 (!) миллионов. Они что, дураки, деньги считать не могут? Нет. Как это было? Представь… Стоит стол, представитель Pepsico говорит Голушко: «Вот, у вас нет очистных сооружений, прокуратура постоянно предъявляет претензии, плохая логистика, мы посчитали вашу прибыль — копейки, и за это вы хотите миллиард?». На что Андрей Иванович, вот так, положив ногу на ногу…

(Смеется.) Ну, Сергей Сергеевич, ну какая нога… вы что, там под столом сидели? Это же ваша фантазия, а вы так говорите, словно это факт…

— Я имею право нарисовать читателю сцену, как я ее вижу… Так вот, положив ногу на ногу, он отвечает: «Я вам продаю не завод, я продаю возможность его закрыть». Дальше Голушко берет ручку: «Давайте вместе считать… убираем зарплаты 400 человек, убираем затраты на плохую логистику, сырье, штрафы… и получается миллиард рублей оборота. Все! Вы закрываете завод, переводите сырье на свободные мощности омского «Манроса» и возвращаете свой миллиард за пару-тройку лет». А представитель Pepsico ему: «Ну как закрыть, ведь это крупнейшее предприятие в области, поднимется шум». Голушко в ответ: «А в этот миллиард мы и закладываем сумму для решения проблемы». Повторяю — «Вита» была единственным градообразующим предприятием в Исилькуле. И за нее никто не вступился. Мэр города, коммунисты, депутаты, профсоюзы, общественники, оппозиционеры…

Почему? Потому что это было, повторяю, хорошо подготовленное экономическое убийство, на которое ЦРУ выделило миллиард, а может, и два.

А я бы сам вышел на защиту собственника против этих бунтующих, потому что я за рыночную экономику, за частную собственность и за право ей самостоятельно распоряжаться.

— (Сердито.) Если население России уменьшится на 50 миллионов — это будет для тебя праздник! Для всех для вас, агентов Госдепа!!! В результате чисто экономических методов!!! Рыночная экономика!!! И пусть все сдохнут!!!

Или ходят в «Низкоцен»…

А что я могу сделать? Вот вы же ходите во французский «Ашан», в немецкое «Метро», в шведскую «Икею»… Иностранными телефонами пользуетесь. Что, вас тоже считать агентом Госдепа? Почему я не могу делать, по сути, то же самое? Моя религия — капитализм.

— Ни разу не был ни в «Икее», ни в «Ашане»… Ни разу не был за границей, на морях, океанах и курортах… В отпуске был один раз в жизни в 1986 году, в апреле–мае, когда Чернобыльская станция взорвалась. Не вывез из России, из принципа, ни одного рубля, это чтоб ты знал! А в «Метро» заезжал, но опять же — из принципа брал там товары российского производства.

Ладно, давайте сменим тему. Вот ситуация с журналистом Иваном Голуновым как-то вас зацепила?

— У нас есть СМИ вроде «Эха Москвы», «Дождя» или вот «Медузы»…  Если ты журналист этих изданий, за тебя обязательно вступится мировая общественность. И СМИ об этом обязательно напишут! А если что-то подобное случится, например, со мной… Увы, здесь, в богом забытом Омске, я могу рассчитывать только на себя. В прошлом году, в августе, а у нас все самые грязные дела силовики с чиновниками, как правило, планируют на август, редакции журнала «Бизнес-курс» и портал «БК55» оцепили 50 оперативников. Журналистов не пускали на рабочие места… В это же время в моем загородном доме они же, приехавшие в битком набитом автобусе, искали… оружие и наркотики. Трех специально натасканных собак пускали по кругу…

А при чем тут наркотики? Или оружие?

— А при том, что мой сын, к бизнесу которого я не имею никакого отношения, якобы не заплатил пять лет назад, в 2014-м году, какие-то налоги. Нормально? В России шесть миллионов предпринимателей, но мой Егор, обрати внимание, стал первым и пока единственным, на кого дело возбудили без предварительного заключения налоговиков! Эта спецоперация, ни для кого не секрет, была местью омских прокуроров, направленная против СМИ и меня лично, кстати, дом сына, который что-то не заплатил в казну, вообще не обыскивали. Круто?

Эти братки в погонах просто обнаглели от безнаказанности!

Вы пытались куда-то обратиться за защитой?

— Мне тогда Малькевич (Александр, — прим. «НО»), который сидит в Общественной палате РФ, возглавляя там комиссию по СМИ, написал в «Вотсапе», мол, держись. Говорю: «Можешь что-нибудь сделать?». «Могу, — отвечает, — но ты напиши заявление». Представь! Я ему должен писать заявление? Малькевичу! Да пошел ты!

Вот почему последний, 8-й, пункт моих этических норм, звучит так: «Мы не можем рассчитывать на защиту государства. Мы должны уметь защищать себя сами».

Вот вы сами себе противоречите.

— Не понял?

Серей Сергеевич, ну вы же предприниматель, издатель. Когда обижают бизнесменов, народ и СМИ не встает на нашу защиту.

— В первую очередь, я пишущий журналист и еще главный редактор. Выпускать журнал и делать сайт, независимый от олигархов, омских чиновников, силовиков и… Госдепа — это уже давно не бизнес, а скорее, долг — гражданский и общественный.

Но как вы думаете, история с Голуновым, учитывая развязку, она что-то поменяет в сознании общества?

— Боюсь, ничего не поменяет.

Почему?

— Все просто, эти полковники и генералы сейчас уволены… Но на самом деле они должны сидеть. В тюрьме — от двух до пяти по статье УК. 144 за «воспрепятствование законной журналистской деятельности». Я вот не слышал, чтобы по этой статье дело возбудили. Она как бы есть, но ее нет. Не работает! А раз так, то говорить о каких-то подвижках преждевременно. А жаль, ведь у нас очень хороший закон о СМИ, гарантирующий журналисту, как лицу при исполнении общественного долга, это я закон цитирую, защиту жизни, здоровья, имущества и даже Чести и Достоинства. Прикинь… И это не пустые слова, есть, как выше сказано, реальная статья в Уголовном кодексе, карающая тех, кто пытается воспрепятствовать журналистской деятельности, сроком от двух до пяти или даже семи лет лишения свободы.

Хотите сказать, что эту историю на тормозах спустят? 

— Помнишь «путинскую бабушку» — Рапацевич? Она пожаловалась президенту, что ее Двораковский (Вячеслав — мэр Омска в 2012-17 гг.) не принял. Не успел Путин отшутиться по поводу мэра -«поросенка», как уже генпрокурор РФ Чайка выбежал встречать эту героиню большого эфира на крыльцо своего ведомства. А потом… Прошло время, и «бабушка» Путина превратилась в обычную жалобщицу, на которую никто не реагирует. Вот так будет и с делом Голунова. Поувольняли генералов, пошумели в СМИ на публику и опять за старое…

Для реальных перемен в обществе нужны не революционеры-бунтари, а те, кто ежедневно собственными усилиями раздвигает рамки возможного… И невозможного.   

Можете из своей биографии привести пример?

— Могу. После университета я работал в небольшой газетке в маленьком городке в Казахстане. Там что ни напишешь — нельзя! Приезжает журналист с задания, рассказывает с запалом о том, что нарыл… Я по наивности сначала спрашивал: почему не написал об этом? В ответ: а зачем, все равно не напечатают. Для меня это была настоящая трагедия, даже уходить хотел. Но внутренний голос остановил: «Что, будешь лучшей доли искать? Нет, парень, учился на журналиста, тяни лямку теперь. Но ведь писать нельзя? А ты пиши, более того, делай все возможное и невозможное, чтобы это было напечатано!». Вот так все и начиналось. Я сразу решил, что диссидентом не буду… Я буду жить в этой стране и пытаться расширять рамки возможного, как это делали Любимов в Театре на Таганке, Окуджава, Высоцкий, Солженицын или журналист Анатолий Аграновский… Всем нельзя, а им… можно.

А «Бизнес-курс» появился в рамках «возможного» или «невозможного»?

— Он был невозможен при олигархах в 90-е. В 2003-м, запуская журнал, сказал себе: «Теперь посмотрим, что Путин изменил в России?». В нынешнем году мы отметили свои 16! Приличный по нынешним меркам срок! Мы выстояли, значит, что-то изменилось?

Все эти 16 лет я помогал президенту обустраивать Россию здесь, в Омске. Я был его соратником или даже бойцом! Скажу так, это было непросто, как для меня, так и для моей семьи, честно помогать Путину. Одних уголовных дел на сына с десяток заводили. Однажды чуть не убили… Главная фишка моего эксперимента: глава государства Путин не должен знать о каком-то там омском Сусликове. Про своего «рядового пехотинца» из Чечни по имени Рамзан Кадыров — пожалуйста, а про Сусликова — нет! Увы, в свои почти 70 я остаюсь идеалистом. И верю в то, что, если таких пехотинцев, как я, у Путина станет много, очень много… тех, кто не требует вознаграждения или даже защиты, страна изменится, и не только страна, сам президент, для которого простые граждане становятся примером для подражания, тоже станет лучше!

Бывают минуты, когда я говорю себе: все!!! Достали!!! Поеду в Москву, в родные «Известия», на ТВ, где еще работают коллеги по Московскому университету и те же «известинцы». Подниму волну, отомщу обидчикам! А потом успокоюсь — нет! Не поеду! Это нарушит чистоту моего эксперимента.

Да я и сам себя уважать не буду.

Вот, ваш эксперимент удался, значит вы должны были приветствовать перестройку! С нее все и началось!

— Да лучше бы ее не было…

Почему? Вы опять противоречите себе. Вы же хотели свободы.

— Перестройка привела к разрушению страны.

Не понимаю, вы стали владельцем многих изданий, получили свободу, деньги, влияние. Чем вы недовольны?

— Ты знаешь, чем закончилась перестройка? Развалом. Миллионы людей не родились. Страшно думать об этом.

А я считаю, все великолепно закончилось, судя по тому, что сейчас 80% населения довольны результатами того, что затеял Горбачев. Он одну систему разрушил и дал нам совершенно другой путь.

— Ничего он не создал. Потерял управление Великой страной, вывел на политическую сцену конченных мерзавцев, которые затоптали все то, в том числе и хорошее, что было создано советской властью. Да, у нас не было, как на Западе, свободной прессы, но мы были человечнее, духовнее… Поэты и писатели были нашими кумирами. Мы были романтиками и презирали торгашей и деньги…

У нас были Идеалы, за которые жизнь отдавали.

Ладно, давайте тогда последний вопрос: Сергей Сергеевич, столько слухов ходит о том, на какие деньги вы все-таки живете, неужели только на доходы от СМИ?

— Много лет назад был у меня разговор с тогдашним начальником ФСБ по Омской области Расимом Гирфановым. Кстати, за день до провокации, устроенной в отношении моей семьи генералом Камерцелем. И вот он говорит: «Сергей Сергеевич, ну все-таки вы обслуживаете интересы финансово-промышленных групп… Вы же не можете жить на собственные деньги». Я ему: «Ловлю на слове… У вас есть специалисты по бухгалтерии? Пусть приедут ко мне завтра, садятся и смотрят — вот журналы, газетки, реклама — вот прайс-листы… Считайте! И если вдруг найдете рубль неизвестного происхождения… Ваша правда».

Не прислал… У нас тогда тысячи рекламодателей были. Камерцель с Калгановым (Валерий, экс-начальник УБОП) как-то 400 моих крупных рекламодателей в УБОП выдернули, запугивали… Не получилось! Спустя 11 лет менты окружат мой офис и скачают всю бухгалтерию. Теперь у них, наконец, есть прекрасная возможность проверить все на деле.

Как говорил мой учитель: «Смотри на результат».

Ну да, результат у вас есть. Я согласен. Ну что ж, Сергей Сергеевич, наверное, пора заканчивать — целых 5 часов проговорили…

— (С грустью.) Да толком-то и не поговорили… Отдам должное, ты, Виктор, неплохо справился с работой. Провоцировал, заводил как заправский журналюга. Бросишь свои «Низкоцены», приходи на «БК»!

Больше материалов рубрики «Переход наличности с Виктором Шкуренко» здесь.

Самое актуальное в рубрике: Переход наличности со Шкуренко

Больше интересного в жанре: Интервью