Так и живём

Омичка обвиняет бывшего мужа-юриста в том, что он использовал свои знания против нее.

Губы гадалки чуть тронула хитрая усмешка.

Набрал он, от злости еле различая буквы на экране.

Горечь и злость звучали в его голосе.

Спросил Степан, заглядывая через её плечо.

Юра засмеялся, придумав текст объявления бегущей строкой.

Грубые слова словно ударили её прямо по лицу.

Ходить медленно Ася не умела, ну разве что в младенчестве, когда делала свои первые робкие шаги. Она была среднего роста, с крепко и ладно сбитой фигурой. Если идти за Асей сзади, легко можно принять её за молоденькую девчонку, торопящуюся по неотложным делам, а если обогнать и глянуть в лицо, то первое впечатление треснет по швам: вон и морщинки у глаз, и кожа далеко не персиковая, и налёт усталости не замажешь никакой косметикой. А всё же хороша!

Кирилл в нетерпении умоляюще сложил ладони.

-Ты там что, оглохла, совсем, что ли?!

Поезд прибыл в Омск утром. Это была конечная станция, и Павел, медленно продвигаясь по узкому проходу вагона за массивным дядькой с огромным чемоданом, с нетерпением посматривал на залитый сентябрьским солнцем перрон. 

Он подруливал к дому по субботам где-то в половине одиннадцатого утра на своей видавшей виды, не всегда чистой машинёшке, осторожно парковался у забора, отделявшего двор от гаражного кооператива, и не сразу выходил из салона, как будто собирался с духом.

Зеркало было превосходным. Огромное - от пола до потолка и метра два в ширину - оно делало комнату праздничной, превращало в бальный зал. С него, собственно говоря, и началась жизнь Натальи в некогда сугубо холостяцкой, но большой, слишком даже большой для одного человека, квартире "маленького директора" Андрея Ильича Шипилова.

Светлана Викторовна только что руками от отчаяния не всплеснула, но, увидев жёсткий взгляд сына, сделала вид радушной хозяйки: дескать, проходите, дорогие… А у самой глаза повлажнели совсем не от радости: где Андрей откопал эту замухрышку, маленькую ростиком и худенькую, как подвальная мышь?