С подбитыми крыльями любви
Чтобы полететь за любимой, Серёга попытался угнать самолёт.
Сергей всегда мечтал быть пилотом. Мама рассказывала, что, ещё будучи абсолютным малюткой, он успокаивался только тогда, когда ему давали любимую игрушку - дедушкой выточенный из калины самолётик.
В классе девятом он уже начал готовить себя к будущей профессии. Правда, подготовку эту, скорее всего можно было назвать пассивной. Серёга жил в Братске, в лихом районе, и вся подготовка к строгой лётной медицинской комиссии сводилась к тому, что он воздерживался от того, чем занимались практически все его товарищи - не пил, не курил, не участвовал в драках «двор на двор», не воровал. Последние два занятия хоть напрямую и не относились к сохранению здоровья, но опосредованно… Только из его класса пятеро мальчишек уже загремели «на малолетку» за кражи и грабежи, а ещё несколько после уличных потасовок ходили кто с поломанным носом, кто с повреждённой ушной перепонкой, кто с плохо сросшимися костями всего чего угодно.
Но человек предполагает, а бог, как известно, располагает. Однажды, когда он после кино провожал девчонку из другого района до дома, его подкараулили местные. По джентльменским законам того времени они позволили ему довести девочку до подъезда, а затем… Серёга дрался как тигр, но одному с тремя справиться тяжеловато, он получил увесистый удар в глаз и потерял сознание.
Наутро мать отвела его к врачу. Тот посмотрел и вынес приговор - пятьдесят процентов зрения. Серёжа впервые на своей памяти
разревелся.
- Ты чо? - испугался доктор.
- Да он лётчиком мечтает стать, - ответила за пациента мама.
Доктор подумал, ещё раз посветил фонариком в Серёгин глаз и сказал:
- Тогда учи.
- Что - учи? - с надеждой спросил тот.
- Таблицу учи, таблицу Сивцева, - показал доктор на ярко освещённый плакат.
Сергей выучил. И когда пришло время поступать, медицинскую комиссию в родном Братске ему удалось обмануть. Но омская врачебно-лётная экспертиза при авиа-ционном училище, куда он намеревался поступить, его просчитала, что называется, на раз.
Видя, что у парня глаза на мокром месте, история с «добрым доктором» почти повторилась.
- На пилота допуск дать не могу, - сказал ему председатель комиссии, - но, если хочешь остаться в авиации, могу закрыть глаза и пропустить тебя на авиатехника.
Серёга, выбегая из кабинета, от радости с минуту пытался открыть дверь в другую сторону.
Чтобы быть поближе к самолётам, он выбрал профессию эрсосника - техника, который обслуживает радиооборудование воздушных судов. И в стремлении хоть в мечтах полетать выучил всё, что для этого требовалось.
С Ленкой парень познакомился на втором курсе Омского лётно-технического училища. Её - застенчивую шестнадцатилетнюю зубрилу - подруги притащили в училище на танцы. Любовь вспыхнула мгновенно и с такой силой, что к моменту получения Серёгой диплома Ленка была на восьмом месяце. Учитывая ситуацию, в загсе их брак оформили без проволочек.
Конечно, родители Лены, преподаватели омского вуза, заламывали руки - хотели, чтобы дочь поступила в медицинскй, а тут вот тебе - лялька наклёвывается, и никакого приличного будущего.
- Мама, папа, - сразу после свадьбы Сергей стал их называть именно так, - Лене в армию не идти, через три года, как отработаю по распределению, мы вернёмся, и она поступит в институт, обещаем.
Лена, нежно поглаживая огромный живот, кивала.
Шёл 1985 год. Серёгу распредели в Новокузнецкий аэропорт. И буквально после получения им комнаты в семейном общежитии Ленка родила девочку.
Сергей работал посменно, и поэтому старался хоть на два дня взять все заботы о дочери на себя. Любовь только крепла. Часами они гуляли и говорили, говорили…
Одно было плохо - денег катастрофически не хватало. Точнее, хватало на картошку с селёдкой. Такой стол вполне устраивал и самого Серёгу, и его холостых друзей по общаге, но Ленку, которой приходилось грудью кормить ребёнка, селёдочно-картофельный рацион не устраивал. Дочка не наедалась, она стала почти беспрерывно плакать. Ленка никому, даже мужу,
поначалу не жаловалась. Даже не обращалась за помощью к родителям. Хотя те, в её понимании, поступили как минимум некрасиво. С отъездом Лены они ни разу не позвонили и не написали ей. И даже когда родилась дочка - не приехали проведать. Ленина мама возненавидела зятя за то, что он её дочери «сломал судьбу». Папа, всю жизнь побаивавшийся маму, боялся ей перечить. Обидно было и то, что они, оба профессора, получали на общем советском фоне бешеные деньги - каждый под 300 рублей. И они знали об уровне Серёгиной зарплаты - то есть понимали прекрасно, что внучка их голодует.
Лена догадывалась, что этим её хотят спровоцировать на возвращение в отчий дом, но менее подлым от этого такое поведение родителей не становилось. Молодая мать держалась, но в конце концов нервы у неё сдали. Когда дочка однажды потеряла сознание, а вызванные по скорой врачи сказали, что это от «плохого молока», Лена рассказала обо всём мужу. Он сначала наорал на жену: мол, почему не говорила раньше, а не следующий день устроился грузчиком в магазин. Два дня - с 8 до 20 он работал в аэропорту, два дня - с 6 до 22 разгружал машины в ближайшем магазине.
Денег стало хватать. Но Сергей практически перестал видеть жену и дочь - приходя с работы и наскоро поужинав, от усталости он порой засыпал прямо за столом. Лена стала скучать. И тут впервые со времени её переезда в Новокузнецк на вахту общежития ей позвонила мама. За 20 минут сеанса связи они даже не успели поговорить: обе плакали, плакали, плакали… Мама - от того, что очень соскучилась по дочери и внучке, Лена - сама не знала от чего, ей было жалко маму, жалко дочку, жалко себя и Серёгу.
- Приезжай, - в конце разговора прорыдала мама, - побудешь дома пару недель, а там посмотрим.
Деньги на билет пришли в тот же день - телеграфом.
Лена до сих пор не может себе объяснить, почему она не посоветовалась с мужем. Быстро собравшись, схватив дочку, она помчалась на вокзал. Сергей, придя с работы, обнаружил на столе остывший ужин и записку: «Серёжа, я уехала к маме, будем через две недели»
В общем-то, и Серёга не понял, что с ним случилось в тот момент. Ну, поехала жена с дочкой погостить к маме, ну, бывает, устала, дело житейское… Но мужик отчего-то
взорвался. Купил у таксистов водки и пил целые сутки - до того момента, пока не пришло время ехать в аэропорт - заступать в ночную смену.
На следующее утро он появился у своих товарищей в холостяцкой общаге. Была суббота, но все его три друга, несмотря на ранний час, Серёге неподдельно обрадовались: он принёс с собой аж пять бутылок дефицитной водки, сало, тушенку, копчёной и варёной колбасы и даже банку осетровой икры, которая запросто продавалась в зоне для интуристов Новокузнецкого аэропорта.
Стол в комнате товарищей был накрыт в доли секунды, и уже прозвучал тост «за здравие этого удивительного человека, почти бога…», как вдруг… Входная дверь в комнату упала. Вслед за дверью на пол упали все присутствующие в комнате. Точнее, их уронили четверо крепких ребят в чёрных костюмах. Вслед за этими четверыми вошёл очень большой человек - тоже в чёрном костюме - и спросил: «И где наш террорист недоделанный?».
Серёга промычал что-то нечленораздельное - ответить нормально ему мешали плохо прокрашенные доски пола, в которые он упирался всем своим ртом. Его увели в соседнюю комнату. С остальными остался тот самый огромный человек и вполне миролюбиво сказал:
- Колитесь, зэчары, - обратился он к честной компании. - Зачем самолёт решили угнать, тогда, может, на нормальную зону поедете.
А будете молчать, в петушатник определю, там вашу гордость быстренько отшлифуют.
Товарищи в ужасе молчали. Большой человек, уже догадавшись, что молчание это не совсем от гордости, продолжил:
- Ладно, не ссыте, «пробили» уже вас всех. Хорошие ребята.
Затем, достав из серебряного портсигара папиросы, закурил прямо в комнате.
- Друг ваш Серёжа этой ночью самолёт пытался угнать, - начал рассказывать Большой человек, - залез в кабину, затребовал по рации у диспетчера старта машину для пуска двигателей и разрешение на взлёт. Тот спросонья не сообразил и дал добро. И только потом понял - нет в плане полётов рейса.
Большой помолчал.
- Позвонил, значит, диспетчер в ваш отдел транспортной милиции, - Большой усмехнулся. - Те приехали, выкорчевали Серёжу вашего из самолёта - был пьян до того, что сам идти не мог. Узнали они его. Тот в соплях рассказал историю про жену, что за ней лететь собирался. Те пожалели, уложили к себе проспаться, решив не давать хода делу. Но не знали они, что все переговоры диспетчеров записываются. И диспетчер, понимая, что запись с несанкционированным запросом на взлёт ляжет на стол в органах, позвонил нам.
- Почему я вам это рассказываю? - резюмировал он. - Потому, что мы тоже не хотим распространяться о произошедшем. И нам плохая статистика ни к чему, и 12 лет за попытку угона самолёта вашему другу тоже счастья не добавит. Поэтому, если хоть одна гнида об этом случае начнёт трепаться, - найду и лично устрою - из тюрьмы вылазить не будет. Всё понятно?
Присутствующие усиленно закивали головами.
Потом завели «террориста». Лицо у него было весьма опухшим. Большой вопросительно посмотрел на сопровождающих.
- Не врёт, - сказал один из них. - точно не врёт.
И тут же в комнату влетела Ленка. Она закричала, упала на колени, стала истерично просить прощения.
Большой поднялся с кровати, поморщился и, сказав, «дальше уж без нас», вышел вон. Вслед за ним ушли его подчинённые.
Из аэропорта Серёгу уволили «по собственному желанию». И случилось чудо. В местном клубе
ДОСААФ, куда он пришёл устраиваться авиатехником, врачебная комиссия оказалась менее щепетильной. Он выучился на пилота, получил лётное свидетельство и за приличные деньги остался работать в клубе инструктором.
Теперь, когда Серёга спускается с небес на грешную землю, с Ленкой они не расстаются ни на минуту. Тесть бросил Ленину маму и перевёлся в Новокузнецкий вуз - чтобы быть поближе к внучке.
Самое актуальное в рубрике: Так и живём
Больше интересного в жанре: Так и живём
Просмотры: 1970
Самое читаемое