«Ну, что, отбарабанила?»

Готовясь ко сну, Лариса чистила зубы, поглядывая в большое зеркало над раковиной и даже пытаясь мурлыкать весёлый мотивчик. Всё у неё было хорошо. И собственное отражение тоже вполне нравилось. Около года назад Лариса второй раз вышла замуж, хоть и сомневалась, наученная осторожности первым неудачным браком. В общем-то, Лёшка был не таким уж плохим человеком, но он категорически возражал против детей. Всё уговаривал её: мол, вот заживём, тогда и родим. Но что конкретно значит «заживём» - не объяснял. И не понимал, что ей, молодой женщине, очень хотелось стать матерью.

Когда ожидание этого странного «заживём», которое, по Лёшкиным понятиям, ещё не наступило, превратилось в муку, она предложила мужу расстаться. Он изумился, поскольку не видел никаких причин. Однако Ларису было уже не остановить. Лёшка вроде бы даже пошёл на попятный: «Ну, ладно, давай подумаем о ребёнке...». А что думать, если отношения между ними уже дали трещину - и она становилась всё шире и шире.

В конце концов Лёшка тоже уразумел, что связался не с тем человеком: он мечтал стать богатым, откладывал деньги, а жена предлагала жить прямо сейчас, что называется, по средствам, да ещё и плодить нищету. После серьёзного и злого разговора, когда Лёшка сделал последнюю попытку убедить Ларису в правильности своей линии, они развелись.

А Володя... Володя, который устроился на предприятие, где работала Лариса, инженером по технике безопасности, оказался совсем другим. Он был холостяком к своим тридцати годам и однажды признался Ларисе, что дважды влюблялся по-сумасшедшему, но девушки - «обе, ты представляешь?!» - отвергли его предложение, потому что он был... в общем, несовременным. Добрым и мягким - слабаком, одним словом. С таким сытной каши не сваришь. Лариса смеялась: вот дурочки. Насмотрелись в журналах на брутальных мачо или самодовольных «новых буржуинов». Зато она сразу попала с Володей на одну волну. Он сказал: «Нам вдвоём хорошо, а с малышом будет ещё лучше, да?».

Мама Ларисы, Галина Захаровна, расстроенная разводом дочери, обрадовалась Володе, тут же затеяла ремонт в его двухкомнатной квартире. Молодые, конечно, помогали. Стало свежо, чисто и красиво. Вот и ванная засверкала голубой плиткой - глаз радуется.

- Лар, - заглянул в дверь Володя, - там какая-то девушка стучится, тебя требует.

Лариса округлила глаза, показала пальцем на запястье левой руки, намекая, что время-то явно негостевое, быстренько ополоснула рот и поспешила в прихожую. Прежде чем открыть, прильнула к глазку и на мгновение растерялась. На площадке стояла фигура в большеватом, не по размеру, пуховике, на голове - случайная, не в цвет, вязаная шапка, через плечо - дорожная сумка. Конечно, Лариса сразу её узнала и беспомощно оглянулась на стоявшего за спиной Володю:

- Это Светка, сестра... Из тюрьмы, - чтобы уж не осталось недомолвок.

- Что ж ты её за порогом держишь? - казалось, новость его ничуть не обескуражила: из тюрьмы так из тюрьмы.

Лариса неверными руками щёлкнула замком и встретилась взглядом с нагловатыми глазами Светки, однако уловила, что за наглостью не очень-то умело прячутся страх и тревога.

- Привет, - хрипловато сказала Светка. - Я прямо с поезда. Примешь?

- Заходи, заходи, - засуетилась Лариса. - Сумку вот сюда поставь. А это Володя, мой муж.

- А-а... А я Светлана Щеглова, второй отряд, статья...

- Не надо, - Володя уже помогал ей снять пуховик. - При чём тут статья? Сейчас ужинать будешь. Ларочка, я сам разогрею.

- Давай-ка под душ для начала, да? - спросила Лариса, чувствуя, как заныло сердце.

- А я не заразная, если что, - засмеялась сестра. - Меня в колонии, наоборот, от всех болезней вылечили.

- Света, - смутилась Лариса, - я же не потому... Просто вода смывает усталость.

Через несколько минут Света уже сидела в кухне и с плохо скрываемой жадностью ела всё подряд, что хозяева поставили на стол.

- Девчата, вы тут без меня поговорите, - Володя, прихватив книжку, ушёл в спальню и плотно закрыл дверь.

- Какой у тебя муж странный, - Светка тряхнула головой. - Другой бы на порог не пустил... зечку.

- Какой есть... Мама знает, что у тебя срок кончился?

- Я никому о приезде не сообщила. Чтоб спрятаться не успели, - Светка усмехнулась. - А мама всего одно письмо в колонию написала. И всего одну строчку: «Ты мне больше не дочь». Ты что, не в курсе?

- Нет. Она запретила говорить о тебе вообще.

- Даже на суд никто не пришёл, - старая обида вспыхнула в глазах сестры тёмным пламенем.

- Давай не будем сейчас об этом, - попросила Лариса. - Смотри, уже почти двенадцать. Я постелю тебе на диване в комнате. Завтра ты отсыпайся, отдыхай, а мы вечером придём с работы и поговорим.

Володя отложил книгу, когда жена вошла и присела на краешек кровати.

- Ты мне ничего не рассказывала о ней. Что случилось-то?

- Послушай, я просто не знаю, что делать дальше, - сказала Лариса шёпотом, потом легла под одеяло и погасила бра на стене. - Понимаешь, Света младше меня на семь лет. Она ещё маленькая была, когда папа умер от рака. Мы жили втроём, и мама нас тащила как могла. Я ей помогала по дому, а со Светкой мне было неинтересно. Разница в возрасте... Потом университет, замужество... Ну и мама с ней практически одна плюхалась.

- И? - поторопил Володя.

- Попала в какую-то компанию, уже в техникуме, отмечали день рождения, драка, какого-то парня ударили ножом, он умер. А они бросили его, убежали, угнали машину, до утра катались и сожгли её за городом. Это вкратце...

- А сестра твоя каким боком?

- Ну, вроде на ручке ножа были и её отпечатки пальцев, и спички в облитую бензином машину она тоже бросала. Дали шесть лет колонии. Я была на приговоре, но не показалась ей, сидела в дальнем углу зала.

- Почему?

- От стыда... Что так отдалилась от неё... Может, и не произошло бы этого кошмара.

- А мать?

- Мама плакала, потом разозлилась, успокоить было невозможно. Кричала: мол, я на эту тварь горбатилась, а она опозорила всю семью, пусть хоть пропадом теперь пропадёт.

- Тебе было жалко Свету?

- Ну, как жалко... Она ведь могла выбрать себе других друзей, И всё-таки... Светка написала мне из колонии, попросила выслать кучу вещей. Да и презирают там тех, кого с воли никто не поддерживает. Я ей тайком от мамы отправила шесть посылок.

- И когда мы с тобой...

- Да, и от тебя в секрете. Не знала, как ты воспримешь... Прости.

Утром они уехали на работу, когда Света ещё спала. Лариса, поколебавшись, позвонила матери:

- Света вернулась, мама.

- Ну?! - жёстко прозвучало в ответ.

- Что «ну», мама? - вспыхнула Лариса. - Ей двадцать пять лет, вся жизнь впереди. Мы не имеем права её бросить. Ты же не хочешь, чтобы она снова...

- Откуда ты знаешь, чего я хочу или не хочу? - Галина Захаровна и не думала менять тон. - Да мне всё равно...

- Погоди, - Лариса рискнула надавить на больное. - Мы ведь тоже виноваты. Проворонили. Мам, ты приезжай к нам часов в семь, надо что-то решать. У Володи уже есть вариант.

- Да ты что? И он туда же...

- Помнишь, я тебе говорила, что от его бабушки остался ещё крепкий дом в деревне? Стоит пустой, соседи присматривают, а у нас всё руки не дойдут. Пусть Света там поживёт пока.

- И сожжёт его с местными алкашами. Она же мастер!

- В общем, ждём тебя вечером.

Галина Захаровна всё же приехала, хоть и опоздала, скорее всего, нарочно. Света сидела на диване и даже не встала ей навстречу.

- Что, отбарабанила срок?

- Может, чаю, Галина Захаровна? - Володя улыбнулся тёще. - Светлана пирожков напекла.

- Ишь ты, не разучилась за колючкой, - Галина Захаровна усмехнулась. - Обойдусь.

- Мам, а мы тут старые фотографии смотрели, - Лариса кивнула на россыпь снимков на столе. - Светка в детстве такая смешная была.

- Как так? Я же всё выкинула.

- А мусор вынести отправила меня. Я их вытащила из ведра, уж не сердись.

- Галина Захаровна, - Володя решил взять инициативу на себя как «третья сторона», - Лариса уже рассказала вам о моём предложении. Светлана согласна пожить первое время в деревне. А мы будем приезжать на выходные. Мы - это и вы тоже, да?

- Она там на печке лежать будет? Где работать-то?

- Я знаком с одним местным фермером. Он держит большое стадо коров. Потолкую с ним.

- Она - и доярка?! - Галина Захаровна закатила глаза.

- Я умею доить, - подняла голову Света. - В колонии есть в хозяйстве коровы.

Галина Захаровна машинально перебрала фотографии. И вдруг хлынули слёзы:

- Я так... для тебя... всё... а ты...

- Мамочка, - Светка вскочила и бросилась к ней, несмело обняла, - прости меня, мама, я каждую ночь... там... думала о тебе.

Галине Захаровне налили чаю. Она отпила глоток, вытерла глаза, посмотрела на Свету и сказала:

- Собирайся домой. Ты мне всё-всё расскажешь. И - без вранья. Потом будем думать, как дальше жить. Может, и не придётся чужих коров доить...

Самое актуальное в рубрике: Так и живём

Больше интересного в жанре: Так и живём